Урбанизатор

На четвёртый раз после первого явления кудатей пришлось и мне идти. Побеседовать с новым азором (вождём) "уток".

"Ошибка у него в одном:

Он голос путает с умом".

Этот - тоже путал. Бедняга разрывался между Салманом - здоровенным, страшным, в блестящих доспехах, басовитым - и Николаем в дорогой парчовой шубе, с внятным, громким, "хозяйским" тенором. Когда ему указали на меня - не поверил, обиделся, решил, что над ним насмехаются. Пришлось снимать мисюрку, подшлемник, косынку - хвастать своей лысой головушкой.

Поразительно, но вся округа наслышана. Что у меня поташ делают - им плевать, а что у меня волос не растёт - даже медведи в лесу в курсе.

На морозе... - не здорово. Пришлось... зайчиков по-пускать. Убедился. Но ещё долго он вдруг упирался взглядом в моих сопровождающих - всё никак не мог понять: ну почему этот молодой, серенько одетый парень - "Зверь Лютый"?!

Дядя, честно: я и сам не пойму. Просто Иггдрасилом вот так зашпындорило.

Снова та же проблема: как они говорят. Не в смысле языка, не в смысле - что. В смысле - "как". Постоянно хочется уйти. Сделать чего-нибудь полезного, посмотреть чего-нибудь нового. В каком-нибудь другом месте. А потом я вернусь, и вы мне всё, вами сказанное, но в двух словах...

-- В те давние-давние времена, когда земля была богата, зимы тёплыми, а люди и звери говорили на одном языке...

Понятно, что "зверский" язык был эрзянским.

Вопрос: на каком языке Создатель сказал: "Да будет свет!"? - Да на том же! На нашем, племенном. Трибоцентризм называется. "Тейповое мышление". Вот в нашем тейпе - люди! А в остальных... так, унтерменш. Хуже зверей -- звери-то в старину по-нашенски балакали.

Прерывать нельзя, уйти нельзя... Кому нельзя?! Мне?!

-- Кор-роче, азор-р! Что ты с под меня хочешь?

Только хуже стало. Подскоки, упрёки, намёки, экивоки... Я - не дипломат, факеншит, средневековый!

-- Николай, Илья - выслушайте их. Мне от них ничего не надо. И я им ничего не дам. Будут наезжать - гоните в шею. Дойдёте до конкретики - позовёте. А я в селение пойду. Похоже, наши на стропилах экономят - плосковатые крыши делают.

Азор обиделся и ушёл. Потом был второй заход - уже без меня. Потом третий. Потом... по Калевале: "А на третий день, на четвёртую ночь - понял он...".

-- Вы хотите назад свои селения? - Нет. Вы хотите виру за убитых в Каловой заводи - нет. Вы хотите освобождения полона, взятого в Кудыкиной горе - нет, вы хотите плату за эту землю - нет. Что ещё вы от меня хотите?!

-- Э... ну... хлеба.

-- ?!

-- А ещё аксамитов, паволок, шелков, мечей, сабель, ножей, золота, серебра, поясов дорогих, шапок, халатов...

-- А в морду?

-- В морду, в мешках, в тюках, санями... Э... чего?!

Это - не чисто эрзянское, не чисто дипломатическое. Так, методом последовательного приближения, половинным делением от двух идиотизмов - продавца и покупателя, строятся все переговоры - и торговые, и дипломатические, по всему средневековому миру. Люди совершенно не ценят своё время, профукивают свои жизни. Зато - общаются.

Но ключевое слово прозвучало - "хлеба".

Всё-таки, война сильно прижала местные племена. Они - богатые, но - голодные. Тряпки и блестяшки - есть, а хлеба - нет. Жадность и глупость заставила их всю прошлую зиму кормить армию эмира в Бряхимове. Позже движение больших воинских масс распугало в здешних краях людей и зверей.

"День - год кормит" - русская хозяйственная мудрость.

Несколько таких "кормящих" дней были упущены. А напоследок я добавил. Избиением разных атей и сумбурной откочёвкой выживших на зимовья.

-- Гоже. Тащите барахло - заплатим хлебом. И другими нашими товарами. И вот ещё. Присылайте мужиков с топорами. Найму лес валять.

Дальше - сплошные "лабы с коллоквиумами". Всего личного состава нашего торгового техникума имени Николая. От: "как при первом взгляде отличить продавца от пустобрёха", до: "увязка саней с грузом при движении по пересечённой местности зимой".

Я, честно, и половины его хитростей не знал. Николай это усёк, напыжился, загордился. Молодец мужик, классно работает. Но надо малость "спешить":

-- Николай, что-то наши горшки не берут. А давай мы им "третий бесплатно" сделаем.

-- Э... Ну... А это чего?

У меня два амбара Горшениной продукцией забиты. Когда новосёлы приходят - мы оттуда берём. Амбары пустеют. Потом Горшеня, спешно, как на гонках, их заново набивает. Успокаивается и возвращается к своим поливам.

Когда "утки" начали менять "подарки эмира" на наш хлеб - мы цены несколько... подвинули. Впятеро. В каждую сторону. Как купцы рязанские пытались. Но мы вынесли на торг ещё и свои изделия.

-- Горшочек? Чёрнолощёный? Хорошо. Пожалуй, возьму один.

-- Возьми два. И третий - даром.

"Жаба" - великая сила. Особенно - у "простодушных дикарей". Которые всей своей "простатой души" только и мечтают меня нае... обмануть. Страстное желание, которое, как им кажется, исполняется. Даром же! Халява же!

Все довольны. Все - лучатся доброжелательностью и истекают приязнью. А остаток хлеба, который они могли бы взять вместо этой посуды, переходит на следующий торговый день.