Урбанизатор

Это заставляло учиться договариваться. Не смотря на разницу в генетическом происхождении.

-- Я - не конь! Я - лось! Я с ним из одной миски есть не буду!

-- Не ешь. Другой-то нет.

"Лосям" в день санобработки я это не рассказывал. Не потому, что скрывал, а потому что и сам этого не знал. Потребовалось немало времени, чтобы придумать, сделать, посмотреть на результаты, исправить и улучшить. Подгоняя к новым условиям и проблемам, которые постоянно подкидывала мне здешняя жизнь. "Похолопливание рода лося" дало толчок: вот об этом нужно думать.

***

-- На те же грабли лезешь, господин Воевода Всеволожский.

-- На какие - "те же"?

-- Как... с Любавой.

Длительное совещание закончилось глубокой ночью. Уж на что у меня "балаган" дырчатый, а пришлось проветривать - надышали... Народ разошёлся, переваривая полученные поручения, додумывая и согласовывая непонятки и детали. Возле меня задержался Чарджи. Дождался, пока последние ушли подальше, и выдал. Своё резюме.

***

Забавно видеть, как меняется его отношение ко мне. После гибели Любавы, убийства Володши в Янине и моего "выпрыга из-под топора", оттенки душевности, дружбы, равенства... всё больше заменяются отношениями слуга-господин. Верный, исполнительный, преданный... слуга - с одной стороны, и - добрый, благосклонный, требовательный... господин - с другой.

Это - движение его души, его собственная инициатива.

Инал ко мне в холопы набивается? И - "да", и - "нет".

Служилому, особенно - строевому человеку, нужно верить в командира. Как вера в сенсея, в гуру помогает ученику переносить тяготы собственного обучения. Укрепляет собственные силы, добавляет осмысленности жизни. Надежда на высшую внешнюю силу, на недосягаемую мудрость предводителя - делает крепче последователя. Умный ученик не ждёт, пока учитель навяжет такую веру, воспитает, внедрит в сознание - сам стремится к этому, сам желает, сам себе внушает.

Люди, в массе своей, кричат "хайль" не потому, что иначе их побьют, а от глубины души. Уверенность в мощи, в превосходстве своего вождя - укрепляет уверенность в себе.

Элементом такого самовоспитания является демонстрация постоянной готовности к исполнению приказа, безоглядной преданности. Добровольное подчёркивание подчинённости. "Самопродажа". Без денег, без ошейников. Но - всем телом, всей душой.

В Московской Руси титул "государев слуга" был ниже, чем титул "государев холоп". Просто "служить" - менее "безоглядно" и, соответственно - менее почётно, чем - "принадлежать", быть собственностью. Не человек со своими желаниями, но пёс верный с рук лизанием.

Подчинение подчёркивается, в том числе - манерами, ритуалами. Не просто головой кивнуть, а - "яволь, герр оберст". И - каблуками прищёлкнуть.

Я обращаюсь к Чарджи - по имени. Он, последние месяцы - меня титулует. Увеличивает душевную дистанцию, давит даже намёк на панибратство, на наше с ним равенство.

Не я - он.

Ему важно, чтобы в меня можно было верить.

Не мне - в меня.

"Лицом к лицу - лица не разглядеть

Большое видится на расстоянии".

Он хочет, для себя хочет, чтобы я был "большим". И для этого отходит "на расстояние".

Символ, объект поклонения, вождь - должен находиться далеко, на возвышении, в сиянии... Это нужно ему, для него самого, для укрепления его души в разъедающем болоте повседневной реальности.

Поэтому не:

-- Эй ты, Ванька, слышь-ка...

А:

-- Господин Воевода Всеволожский.

При том, что он старше, что его родовитость против моей ублюдочности... что он просто много опытнее... и на длинных саблях он меня почти всегда... а уж с конями...

Жалко. Что человек из моей "дружбы" всё более переходит в "мою волю". Но ему так... комфортнее. При этом он чувствует происходящие в нём изменения, и это вызывает у него раздражение. Выражающееся в сарказме в мой адрес.

Я в этом его многослойном психологическом процессе так... объект. "Тьфу! - Плевательница".

***

-- О каких граблях речь?

-- О тех самых. Орёл сизокрылый. По поднебесью ширяешься, а стрелка злокозненного не видишь.

Образная едкая фраза Резана, произнесённая тогда, после убийства Любавы, почти в этом месте, там, под обрывом.

Для нас обоих, как оказалось, её смерть... как бы это... стала сильным потрясением. Цепь событий, моих глупостей, наглостей, упрямств... приведших... к этой потере... О-ох...

Никто, кроме Чарджи, не посмел бы упомянуть Любаву. Да и ни от кого другого - я бы такого не принял. Заелдырил бы уелбантуренно по самые ноздри...

Спокойно. Вдох-выдох.

-- Объясни.

-- Х-ха... Ты - спас людей. Сделал благое дело. Доброе. Ты приобрёл работников и насельников. Полезное дело. Прибыльное. Но ты забыл о других. Которые видят, смотрят. Которые уверены, что имеют право...

-- Проще, Чарджи. О ком ты?