Урбанизатор

Это же охотники! Не - воины. Они в "бега" шли, а не в битву. Даже у кого и было -- третьего дня в "Великой Битве" покидали. Удирать со щитом неудобно. Остались -- только у самых храбрых. И у самых жадных -- своё же! Вот кто со щитом - тот и "на щите" будет. В смысле: в первый ряд.

"Унжамерен" очень грамотно выпустили вперёд удмуртов - у тех стрелки почти все. Первые стрелы с обеих сторон легли в снег, удмурты перебежали поближе. После третьего залпа марийские стрелки завопили и побежали к копейщикам, после пятого - копейщики тоже побежали назад.

Охотники - очень терпеливые люди. Без терпения - зверя не возьмёшь. "Без труда - не вытащишь и рыбку из пруда". Только терпение и стойкость... чуть разные свойства. Стойкости здесь - не наблюдается.

Полусотня "горных" попыталась остановить бегущих - их снесли, просто затоптали. Илья попытался как-то организовать... Здоровый мужик, но когда "свои" лупят со всех сторон... Долбанули по кумполу и сшибли с ног. Панически орущая и вопящая толпа, отплёвываясь редкими стрелами и копьями, валила по оврагу. "Унжамерен", понимая, что такое счастье - "ворваться на плечах противника" - упускать нельзя, вместе с удмуртами ринулись в атаку. Все ж охотники! "Лови перепелку!" - с молоком матери.

Когда основная масса втянулась в узость, Любим скомандовал "бой".

По сути - всё. Через две минуты внизу не осталось и десятка бойцов противника, из которого не торчала бы стрела. Из многих - две.

Тут я выскочил на край обрыва и истошно завопил:

-- Ончыко! Пуштын пытараш!

Что должно было означать: вперёд, режь-бей-убивай. И прочее нехорошее.

Все всё поняли, послушались и пошли. Но не сразу.

Сначала мои гридни, стоявшие в верхнем конце оврага, рявкнули дружно и, опустив обнажённые сабли перед собой, двинулись шеренгой на толпу беглецов. В середине шёл Салман, в обнимку со своим здоровенным палашом, и радостно улыбался. Человек собрался заняться своим любимым делом: "потрошением придурков". Что ж ему не порадоваться? От предвкушения.

Беглецы сообразили, что тут будет хуже, чем в любом другом месте, вспомнили моё "наведение порядка в строю", и повернули назад. Затоптанные в склон оврага "горные", само-откопались, выслушали мнение Саморода о них самих, об их матушках и о прочих предках, вплоть до мифической медведицы, и побежали за ним. Прямо на немногочисленных и раненых воинов противника. А уж когда и Илья, крайне обиженный за свою пострадавшую голову, выбарахтался из сугроба, да вытащил свой широченный двуручник, да вылез на протоптанную в снегу дорогу...

"Дорога - это место, по которому русские собираются проехать".

Здесь - пройти. Он уже вполне собрался. И что ему тот десяток бедолаг, которые сдуру оказались на том месте, по которому он собрался...? "Раз махнёт - будет улочка. Отмахнётся - переулочек".

Катящиеся вниз по оврагу мари радостно визжали и тыкали копьями во всё "унжамеренское". А с каким восторгом они рубили раненных врагов топорами! За всё! За всё! За всё! И за свой недавний страх -- особенно.

У противника с поля боя ушло едва ли десятка два бойцов. Ещё осталась цела та сотня удмуртов, которая так и не вступила в бой в буреломах на горе. Через час Могута сообщил, что они убрались из леса. Позже мы узнали, что в тот же день среди наших противников возникла ссора, в которой все выжившие "унжамерен" были перебиты.

Наши потери - около тридцати человек. Половина - затоптанные своими же раненные, из тех, кто словил вражеские стрелы в первой фазе битвы.

Что больше всего меня порадовало: дорезание, вырезание стрел и обдирание покойников - обошлось без меня.

Ещё было приятно видеть, как Мадина перебинтовывала Саморода - его, всё-таки, зацепило, и приговаривала:

-- Как меня перевязывать - тебе можно, а как мне тебя - нет. Я тоже хочу. Чтобы ты знал, как это больно.

Ну и бог им в помощь. Кажется, мужик начинает выходить из своего... "русского нацизма".

Как я теперь понимаю Боголюбского в Янине! Победа - только очередной шаг. Она решает одну проблему и создаёт кучу новых.

Устроили в таборе такой... йумаш. По случаю победы. Тут я и конкретизировал. Объявил о ближайших имплементациях "моего закона" и происходящих от этого э-э-э... "казусах":

-- Вы присягнули мне, вы приняли мою волю, мой закон. Теперь вы его исполните. Велю: вся сегодняшняя добыча - моя. Тихо! У кого будет найдено хоть что с поля - вор. Вору - смерть. Молчать! Ещё: собрать и отдать мне всё цветное железо - золото, серебро, медь, олово, свинец, бронзу и латунь. Цыц! Кроме двух вещей: нательный серебряный крестик, как у меня. И обручальное серебряное кольцо. Крестик может носить каждый, принявший крещение, кольцо - венчанные. Ещё: сдать все драгоценные камни, шёлк и жемчуг.

***

"Имей совесть и ни в чём себе не отказывай" - всегда актуальное пожелание.

"Совесть" я поимел - пришёл, спас. Теперь - "не отказываю".

Этот пункт самый болезненный. Потому что - "отдай". И отдай - сразу. Но мне нужны цветные металлы. Золота у них почти нет. А вот грязного серебра, оловянистой бронзы... Придётся искать мастера по очистке. Нужен "кузнец по серебру".