Урбанизатор (СИ)

— Враг идёт. Много. Будет жаркий бой.

— Видишь, но не понимаешь. Смотри: впереди три сотни «унжамерен». Сзади — сотня в этих… полосатых штанах — удмурты. Вопрос: где их вторая сотня? Ответ: они будут лезть через тот проход, который нашли. Или через другие. Набери ещё три десятка молодёжи и отправляйся в помощь тем, кто там остался. Твоя задача: удержать проходы. Пока я не скомандую — сидеть там. Заруби это себе на носу. Иначе я вырежу это на твоей шее.

Факеншит! Элементарщина! Но… устава — нет, строевой — нет, дисциплина… на уровне осознанной необходимости. А осознание у хомнутых сапиенсов… работает спорадически, волатильно и асинхронно.

Теперь это… ополчение. Картинка скверная. Вчера было сотен семь мари. С полсотни они потеряли в бою. А сейчас у меня перед глазами… чуть больше трёх сотен. А где вторая половина? А — вот. В смысле: отож.

Кстати, вчерашний соотечественник с битой мордой — слинял. Наши люди всегда отличаются умом и сообразительностью. Найду — прирежу. Подлость, трусость, идиотизм… аборигенов не вызывает столь сильного раздражения, как «сообразительность» соотечественников.

— Илья, Самород, идите сюда. Сейчас поведёте войско. Слушайте план боя.

Языковой барьер: я не могу командовать этими людьми. И они моих команд не поймут, и до меня их… реляции не дойдут. Поэтому назначаю командиров с лингвистическим бэкграундом.

Мультилингвы-командующие топают вперёд, спускаются по оврагу вниз, к реке, следом валит общая масса со своими «онами», в арьергарде — «горные». Волонтёры-черемисы очень обижены на мари за то, что их давеча бросили на поле боя. А сегодня они почувствовали моё уважение. И вкус своей власти — при чистке табора беженцев от «отказников». Теперь они, несколько жёстко, подгоняют отставших, помогают спуститься по оврагу.

Те идут вниз, а перед воротами городища разворачиваются меченосцы моей хоругви. Всего ничего. Последний заслон на пути врага. Точнее — заградотряд. Ни врагов, ни «горных», ни «луговых» — наверх не выпустят. Битва будет там, в овраге. Между высокими и крутыми обрывами.

— Ну, что, Любим, как тебе такая позиция?

— Будто боженька босичком по душе! Ежели они до половины оврага войдут…

— Не жадничай. Довольно и четверти.

— Широковато, далековато…

— Не жадничай. Дай и другим вражьей крови попробовать.

Я уже говорил: в колчане — 30 стрел, мои стрелки выпускают полный колчан за 2–3 минуты.

Это и есть бой. «Момент истины». Апофеоз, кульминация.

Всё остальное… «подход-отход». Всё, что происходило за последние дни с момента появления «дедушек-послов» на Стрелке, многое, что случилось раньше, за годы моей жизни в «Святой Руси», куча всяких мучений, болей, трудов, переживаний и нервничаний — так, «притопы-прихлопы». Вот для этого. Чтобы поместить «правильных» людей с «правильным» инструментом в «правильное» место.

Два десятка луков, шесть сотен стрел… Лишь бы противник вошёл в устье оврага, над котором, на высоченном обрыве с левой стороны, Любим скрытно располагает стрелков.

Илья всё сделал правильно: вывел марийское воинство на лёд реки перед устьем оврага, заставил «онов» выдвинуть в первый ряд стрелков, построил пешцев плотными рядами. Я бы сказал: «сомкнув щиты», но… Ни здоровенных викинговских или древнеславянских дур, ни «русского миндаля во весь рост»… Маленькие тощие мордовского типа щиты, «мордовки». Одна на троих…

А что по этому поводу говорил Юрий Ким?

«Не видно даже брюк на них,
Одна „мордовка“ на троих,
И шорты, и шорты, и шорты».

Шорт — нету. Не сезон. А так — похоже: брюк — не видно, только — штаны.

Это же охотники! Не — воины. Они в «бега» шли, а не в битву. Даже у кого и было — третьего дня в «Великой Битве» покидали. Удирать со щитом неудобно. Остались — только у самых храбрых. И у самых жадных — своё же! Вот кто со щитом — тот и «на щите» будет. В смысле: в первый ряд.

«Унжамерен» очень грамотно выпустили вперёд удмуртов — у тех стрелки почти все. Первые стрелы с обеих сторон легли в снег, удмурты перебежали поближе. После третьего залпа марийские стрелки завопили и побежали к копейщикам, после пятого — копейщики тоже побежали назад.

Охотники — очень терпеливые люди. Без терпения — зверя не возьмёшь. «Без труда — не вытащишь и рыбку из пруда». Только терпение и стойкость… чуть разные свойства. Стойкости здесь — не наблюдается.

Полусотня «горных» попыталась остановить бегущих — их снесли, просто затоптали. Илья попытался как-то организовать… Здоровый мужик, но когда «свои» лупят со всех сторон… Долбанули по кумполу и сшибли с ног. Панически орущая и вопящая толпа, отплёвываясь редкими стрелами и копьями, валила по оврагу. «Унжамерен», понимая, что такое счастье — «ворваться на плечах противника» — упускать нельзя, вместе с удмуртами ринулись в атаку. Все ж охотники! «Лови перепелку!» — с молоком матери.

Когда основная масса втянулась в узость, Любим скомандовал «бой».

По сути — всё. Через две минуты внизу не осталось и десятка бойцов противника, из которого не торчала бы стрела. Из многих — две.