Уроборос

– Все у них в порядке с логикой. Дело в системе приоритетов и личном эгоизме. У нас он направлен исключительно внутрь. Даже когда идем в рисковую атаку или голой грудью на автомат, в голове все одно вертится: ай да я, герой, жизнь за всех положу, а если выживу, то и вовсе победителем буду. У женщин иначе, эгоизм направлен вовне. Именно потому жена может искренне гордиться успехами мужа или их ребенка. Не потому, что она сама ничего не умеет и не делает, а поскольку воспринимает их частью себя, часто неотделимой. Конечно, в каждой системе бывают исключения, но, в общем и целом… она работает. Ваша замечательная девочка ориентирована на свое дело – и это прекрасно. Не мешайте и не сомневайтесь в ней.

– Я понял, – кивнул Щербин.

На том тема и заглохла. Неизвестно, успокоился ли глава, зато проблему с палаткой решил легко, быстро отдав соответствующие распоряжения помощнику. Пусть она и оказалась ветхой, да и натянута была в непосредственной близости от входа в северный туннель.

– Очень кстати, – одобрил Кай такое расположение. – По головам не ходить, и народу меньше мозолить глаза. Мы ведь будем работать и после отбоя.

– И не так престижно, – фыркнул Щербин.

– Хотите сказать, вся свистопляска из-за этого нелепого по нынешним временам слова? – Кай натянул на лицо удивленное выражение. – Идиотизм и детский сад.

– Раз моим хорошим отношением не дорожат, то оно кому-нибудь другому понадобится, – вместо главы ответил Винт, входя в палатку и окидывая присутствующих взглядом: Кая откровенно злым, Влада – неодобрительным, главу уважительным и внимательным. Как ему удавалось смотреть на всех по-разному – неизвестно. Симонову очень захотелось поежиться, однако он лишь шире расправил плечи.

Кай тотчас закаменел лицом и ответил Винту взглядом ледяным и колючим. Влад аж удивился. Он полагал, что золотисто-карие глаза попросту неспособны выразить подобное презрение. Однако когда Кай хотел, они становились иссиня-черными и злыми.

Между сталкерами словно вспыхнула невидимая молния. Парню показалось даже, будто по палатке поплыл неповторимый аромат озона, который он однажды ощущал в метро (то ли прорвало одну из труб, оплетавших туннели, то ли глюки его настигли, то ли наверху над городом пронеслась настолько страшная гроза, что отголоски ее проникли в подземку).

Кай усмехнулся, тряхнул головой, разрывая зрительный контакт, допил чай и, поставив кружку на стол, обратился к главе:

– Если все решено, мы, пожалуй, пойдем.

– Давайте, ребятки, – кивнул Щербин. – Очень я на вас рассчитываю.

И уже в спину, когда выходили наружу, прилетела неодобрительная реплика от Винта:

– Говорят, кто беременную женщину обидит, тому семь лет удачи не видать.

– Перебьешься, – фыркнул в ответ Кай. – И не ври: семь лет неудач предстоят тому, кто разобьет зеркало.

Если и хотел Винт что-нибудь возразить, то не успел.

– Фух… – Симонов перевел дух, наконец, оказавшись на станции. Он и не замечал, что все это время сдерживал дыхание.

– Ничего, парень, прорвемся, – пообещал его спутник.

Начались походы в туннель. Увы, безрезультатные: либо Винт действительно сглазил, либо тварь наделала запасов и на охоту выходить не спешила. Влад без труда нашел ответвление, в которое свернули патрульные во главе с Молчановым. Он и Кай прошли по нему довольно далеко, упершись в глухую стену. Справа и слева от тупика новых ответвлений не обнаружилось, и, само собой, не было никакого шепота, шороха, свиста и багряного отсвета. Несколько раз Влад тихо-тихо, стараясь даже не дышать, сидел в туннеле в полной темноте. Иногда его подменял Кай, выступая в роли наживки. И снова – ничего. Постоянно натыкались на крыс, но этой заразы в метро было немеряно, сколько ни трави и ни ставь капканы.

– А на некоторых станциях из них неплохое рагу делают, – заметил Кай, отшвыривая с дороги возмущенно пискнувший комок.

– Брр… – Симонова аж передернуло.

– Зря ты, – фыркнул сталкер. – С грибами очень даже неплохо, а если еще намешать корнеплодов, то и вообще.

– Может, она ушла? – спросил парень, стараясь сменить тему. – Землеройка, в смысле.

– Я понял, – Кай покачал головой, подумал и сказал: – Нет. Вряд ли. С чего бы ей уходить от жратвы?

– Ну… вдруг она разумная?

– И меня боится? – фыркнул сталкер. – Я не настолько самолюбив и самоуверен, чтобы так считать, знаешь ли. На той станции, где землеройка кормилась раньше, я убил симбионта и чуть подранил ее саму. Если мои предположения верны и кого-то из людей она приманила, то никуда не денется. Симбионт без нее жить сможет, она без него – уже нет. Не спрашивай, почему: наверное, нового создать не сумеет, пока жив старый, а может, еще какая причина имеется. Собственно поэтому по метро не ходят толпы сверхлюдей.

Примерно через трое суток в их палатку явился Семен, всклокоченный и злой. Как оказалось, ходил он до Нагорной и даже чуть дальше.