Уроборос

– Землеройка – только начало, – произнес тот. – Не умею я объяснять ощущения, ну… уж попробую: музыка туннеля переменилась. Совсем иная мелодия звучит теперь на перегоне между станциями Тульская и Нагатинская, очень к людям недобрая. Твари ее чувствуют и скоро наводнят этот туннель, а то приползет и что-нибудь похуже них. В метро ведь многое происходит, чему объяснения нет.

– Многое, – с тяжким вздохом согласился глава. – А южный? На нас вроде как напали.

– Там я не был, врать не возьмусь, – ответил Кай.

– В южном тихо очень, – проронил Влад. – Там… пока хорошо все. Идти можно, – и сам же испугался: как бы то ловушкой не обернулось!

– Я приму к сведению, – пообещал Щербин и ушел, а они продолжили свой путь.

Дозоры миновали без приключений. Народ желал доброго пути, пожимал руки, некоторые предрекали Симонову скорое возвращение. Семен проводил их до трехсотого метра и остановился.

– Вы это главе сказали, чтобы мою идею похода на юг поддержать? – спросил он.

– Осторожней, – предупредил Кай. – Уж не собираешься ли ты обвинить меня во лжи или лоббировании твоих интересов?

– Боже меня упаси! – воскликнул Семен.

Кай рассмеялся.

– Владка, – позвал Семен, – подойди, что ли?

В следующую секунду ребра Влада снова запросили пощады.

– Сем… – пытаясь совладать с непослушным голосом, просипел он. – Спасибо тебе за все. Ты даже не представляешь, что для меня сделал. Если бы…

– А раз так, то я с тебя клятву стребую, – сказал Семен вроде бы и в шутку, да только взгляд его оставался серьезным. – Дашь?

Парень раздумывал лишь пару мгновений, затем кивнул и спросил:

– Чем поклясться?

– Это уж ты сам решай, и мне можешь не говорить, главное, исполни.

Влад снова кивнул. Наверное, разумнее было бы схитрить: поклясться чем-нибудь неважным. В этом случае, если условие придется не по душе, его удастся легко забыть. Только неправильно было бы так поступать с Семеном. Да и не потребовал бы тот неисполнимого или отвратительного. Потому Влад и выбрал самое дорогое, о котором практически ничего не помнил, но от этого клятва действительно становилась нерушимой, – родителей.

– Клянусь.

– У тебя душа сродни моей, – сказал Семен, – непоседливая, блуждающая, все стремится куда-то. Я таких людей умею разглядеть, ты уж поверь. И вот, – он перевел дух и продолжил: – Кай, раз взялся, точно доведет тебя, куда хотел: до самой Фрунзенской.

Парень согласно кивнул. Он и не сомневался в этом.

– Тот еще динозавр, я уж думал, подобные давно выродились. С эдакими-то принципами в нынешнее время выжить почти нереально, но он, как видишь, живет и здравствует. Правильный, зараза, и единственный его недостаток: первым не предложит идти вместе. Инициативу здесь именно ты проявлять обязан.

Влад никогда не умел просить: все казалось ему, будто навязывается. Семен тем временем подошел к самому главному:

– Потому поклянись, что если разочаруешься в своей Красной линии, сам к Каю подойдешь и попросишься в ученики. И обманываться не станешь, в том числе и чувством вины, замешанным на розовых соплях: мол, «дом родной», и все прочее. А то знаю я за тобой любовь к дешевой сентиментальности. Ну? Идет?

– Клянусь, – повторил Симонов.

– Вот и молодец. Теперь я за тебя почти спокоен, – и, развернув за плечи, Семен подтолкнул Влада к уже порядком заждавшемуся Каю. – Пока, сталкер.

– И тебе, – сказал тот просто, словно расставался с дозорным на пару часов, а не, возможно, навсегда.

Семен отступил и словно растворился в темноте. Будто и не существовало его на самом деле, а все, связанное с Нагатинской, выдумал себе Влад сам. Может, он никогда и не выходил на Добрынинскую, по-прежнему блуждает в туннелях?.. Затем звук удаляющихся шагов достиг слуха, и дышать стало чуть легче.

Кай ухватил его за плечо, сжал горячие пальцы, и наваждение исчезло окончательно.

– Я… в порядке… – буркнул парень.

– Не-а, не верю, – ответил Кай, – но и в душу не полезу. Переживешь, – и они продолжили свой путь.

Шли легко, никак не верилось, будто здесь поселилось зло. Несколько раз Влад собирался заговорить об этом, но не решался: как бы не накаркать.

– Ты ведь тоже слышишь? – первым заговорил сталкер.

– Кого?

– Живущее меж перегонами. Именно чувство туннеля привело тебя к Марии.

– Оно от меня не зависит, – проронил парень. – Может случиться, а может, и нет. Вот страх отсутствует – это да.

– Ты просто не ходил пока во враждебно настроенных туннелях, – сказал Кай. – Не знаю, что точно натворили люди, но в метро теперь время и пространство иногда не подчиняются физическим законам и иной раз сильно чудят. Я сам однажды короткий перегон от Тургеневской до Китай-Города преодолевал пять дней, думал, не дойду.

– Ты зачем меня пугаешь? – спросил Влад.

– Я не пугаю, а готовлю. Сейчас нам будет очень тяжко.

«Да с чего бы вдруг?» – собирался возразить Симонов, но осекся. Его словно до костей пронизал невесть откуда взявшийся ледяной ветер; сердце зачастило, стало не хватать воздуха.

Кай немедленно нащупал его руку, сжал.