Урод

Трактирщик постарался припомнить все известное о роде Алдион и склонился к мнению, что это не кто иной, как Крэйн. Облаченный в дорогой, выбивающийся из-под касса талем, он без интереса вслушивался в разговор дружинников и вяло смотрел по сторонам, почти не прикасаясь к кувшину.

Случайно встретившись с его блуждающим взглядом, трактирщик вздрогнул, и тонкая глина под пальцами предательски хрустнула. Во имя Ушедших, ну и гадкие же у парня были глаза! Бесцветные, почти не мигающие, они смотрели перед собой жестко и уверенно, глаза прирожденного воина. Но была в них какая-то скрытная порочная червоточина — показалось ли, но в блеске застывшего льда увиделась трактирщику какая-то липкая вязкая субстанция, зловонная затхлая жижа. Подобную жижу он видел пару лет назад, когда в бочонок с бродившим фасхом забралась неизвестно откуда взявшаяся личинка бальма — добрый напиток загнил, стал прозрачным и едким, как жидкий огонь. «Померещилось, — подумал трактирщик. — Свет так падает, вот и мерещится Бейр знает что. Нормальные глаза. А парень-то — красавец еще тот».

Действительно, молодой шэл был прекрасен лицом. Ровный высокий лоб не хранил даже самых маленьких морщин, длинные иссиня-черные, как панцирь карка, волосы были сплетены кожаным ремешком в хвост и открывали идеально ровный нос с благородными крыльями, уверенные, но мягкие губы, строгую линию скул. Лицо это могло посоперничать с любой картиной в мягкости черт, в невыразимой, сквозящей в каждой черточке, красоте.

«Девки, наверно, без ума, — подумалось трактирщику. Он заметил, как Тира, забирая пустой кувшин, взглянула исподтишка на шэла, и глаза ее, совсем еще ребяческие и смущенные, загорелись, щеки вспыхнули. — У него этих девок три дюжины на Эно, еще бы — шэл. Шэл Алдион, пусть даже и младший — это тебе не горсть песку.» Компания за столом тем временем постепенно хмелела, пришлось Тире относить еще два кувшина фасха. Лица дружинников раскраснелись, голоса стали громче и звучнее, глаза мутно заблестели. Они оживленно рассказывали что-то друг другу, постоянно жестикулируя, один лишь Крэйн сидел молча, без интереса переводя взгляд с одного на другого и глаза у него были скучающие.

— Ничего интересного, — сказал он Армаду, осторожно спросившему у него что-то. — Я не вижу ничего нового. Все те же отвратительные лица, серые и похожие друг на друга, как маленькие карки. Я вижу здесь все то же, друг Армад, все ту же плоскую картину человеческой бездумной похоти. Посмотри на эти лица! У них в глазах ума не больше, чем у моего хегга, там лишь дешевый фасх, женщины, еще какая-то мелочь… Каждый раз, когда я захожу в трактир, мне кажется, что я попал в загон шууев.

— Ты слишком суров Крэйн, — тихо сказал один из дружинников. — Имей снисхождение к черни.

— Снисхождение? — Крэйн холодно улыбнулся, но брезгливость искривила идеально красивую улыбку. — Друг Калиас, ты считаешь, что я должен быть снисходителен к этим… этому… бескрайнему ничтожеству? Этой бесконечной глупости? Нет, друг Калиас, я не буду снисходителен. Скоро исполнится двадцать и один год с тех пор, как я вынужден созерцать подобные вещи, срок более чем достаточный, чтобы позволить себе говорить так, как считаешь нужным. Что внутри этих людей? Я скажу тебе — в них животная тупость, страх и злоба. Посмотри на их лица — ты не увидишь в них ничего, кроме примитивной похоти. Это ужасно, но это так.

— Тебе виднее, Крэйн, — поспешно согласился молодой дружинник. — Это чернь. Ее остается лишь терпеть.

— Да, наверное, так. — Шэл Аддион обвел тяжелым взглядом зал. — Армад, неужели это лучшее из того, что ты мог предложить? Признаться, я несколько разочарован.

— Ты тут еще не был, — пожал плечами Армад. — Я думал, тебе стоит освежиться — в последнее время ты сильно не в себе. Перемена обстановки…

— Плевать на обстановку. Ты хотел увести меня от неприятностей?

— Я хотел сохранить в безопасности твою голову. Что, если тебя прирежут в одной из очередных кабацких драк? Что скажет мне Лат?

— О, я уверен, что Лат найдет, что сказать тебе! Но почему ты боишься за меня? Неужели я ребенок?

— Нет, Крэйн, ты не ребенок, но ты сам знаешь, что способность держать себя в руках дарована не всем из рода Алдион, как знаешь и то, что часто перебираешь через край. Тебя боятся и тебя уважают, у тебя крепкая рука и ясная голова, но клянусь, еще одна дуэль — и Орвин…

— Орвин? — Шэл хохотнул. Смех его был так же прекрасен, как и голос, звучный и глубокий. — Мне стоит бояться Орвина? И это говоришь мне ты?

— Орвин — тор-шэл, — упрямо сказал пожилой дружинник, осторожно прихлебывая фасх. — Меньше всего в этой жизни я хотел бы, чтоб из-за меня столкнулись два наследника Алдион.

— Орвин терпит меня только потому, что есть Лат. Не будь Лата — меня еще десять лет назад нашли бы с артаком в животе, уж поверь.

— Ты преувеличиваешь, Крэйн.

— Ничуть. Орвин издавна имеет хорошие отношения с Латом, только это мешает ему избавиться от лишнего наследника вроде меня. Пока есть Лат — он не даст меня в обиду, я это знаю.