Урод

Но мастер не выказал испуга, он смотрел спокойно, с некоторым удивлением. По сравнению с молодым шэлом выглядел он силачом — простой вельт в один слой, открывающий огромные руки с шарами-мускулами и вздувшимися венами, крепкая жилистая шея, огромный бугрящийся силой торс. Крэйн смотрел на него молча, и в глазах его, до этого мертвых, как у рыбы, бушевало ледяное пламя.

— Вам что-то угодно? — осведомился мастер, не делая попытки встать. Не узнал шэла? Решил умереть? Трактирщик с ужасом увидел, что оружейник был основательно пьян. Пьяному и ывар-тэс по колено, но смотреть с вызовом на самого шэла… Он или смертельно пьян, или дурак.

— Вы оскорбили моего отца, благородного Кирана, — процедил Крэйн медленно, с расстановкой, глядя в упор на мастера, — шэда Алдион, погибшего много лет назад.

— Я? Извините, не… — Мастер сделал удивленный жест. — Вы, думаю, ошиблись.

— Я не ошибся. Шэд Киран был моим отцом, и, оскорбляя его, вы оскорбляете меня.

Даже сейчас оружейник не испугался. Он лишь покраснел, чувствуя себя центром всеобщего внимания, и приподнялся, оперевшись на стол.

— Извините, я не хотел случайно или намеренно оскорбить вашего отца, кем бы он ни был. Надеюсь, вы в любом случае примите мои извинения, и мы сможем…

— Я не намерен слушать извинения, — отчеканил Крэйн. — Честь рода Алдион не отмоешь словами.

Тут-то и случилось самое страшное. Разогретый фасхом и взглядами друзей, мастер взглянул на побледневшего от ярости шэла и бросил:

— Вы правы, честь рода Алдион трудно отмыть, не говоря уже о словах.

Трактирщик успел увидеть глаза шэла и оказался возле него через мгновение.

— Ради Ушедших, только не здесь! — торопливо заговорил он, становясь между шэлом и мастером. — Умоляю вас, только не в трактире. Выйдите и…

Побоявшись прикоснуться к шэлу, он обхватил обеими руками ничего не понимающего оружейника. В следующее мгновение он даже не понял, что случилось, просто какая-то загадочная сила подхватила его, подняла в воздух и швырнула куда-то в сторону, словно пушинку. Столы и незнакомые лица завертелись перед глазами, а потом перед ним вдруг возникла стена и трактирщик успел выставить руки. Но удар все равно был силен — когда он поднимался, ноги еще сильно дрожали.

Крэйн, шэл Аддион, не стал доставать эскерт. Отшвырнув с дороги трактирщика, он одним плавным бесшумным шагом оказался возле обидчика и, выхватив из узких ножен на боку длинный тонкий стис, мягко погрузил его в бок мастера чуть пониже ребер. Тот как-то неловко всхлипнул, старый, но тщательно вычищенный вельт вспух уродливым красным буфом, который сочился алой капелью. Его огромная ладонь схватилась за бок, и трактирщик успел заметить, как живые глаза, из которых мгновение назад плеснуло удивлением и болью, медленно тускнеют, черты лица разглаживаются. Медленно Крэйн уложил тело мастера на пол, помедлил и извлек из его тела окрасившийся алым стис. С трех острий срывались, прокатившись по длинным хитиновым лезвиям, крупные капли.

— Ну вот, — в наступившей тишине голос Армада был слышен всем. — Зачем это?

— Он меня оскорбил, — просто сказал Крэйн, засовывая не вытертый клинок в ножны. — Этой причины вполне достаточно.

— Но Орвин…

— Слышать не хочу. Эй, оттащите кто-нибудь тело!

Мастер лежал на земляном полу, вперив в потолок невидящие глаза. Руки неловко прижаты к боку, ноги поджаты к животу, словно он при жизни хотел свернуться как ребенок. Из-под него уже деловито ползла тонкая извивающаяся лужица. Мастера, сидевшие с ним за одним столом, смотрели на тело с неприкрытым ужасом. «Тонкие, хорошо прожаренные ломтики карка, — вспомнил к чему-то трактирщик, с трудом распрямляя ноющую после удара о стену спину. — Мастерская около южной крепостной стены». Тира, замерев, смотрела на Крэйна и в глазах ее был страх и обожание. Крэйн это заметил.

— Иди, — сказал он глухо, опустив тяжелую руку на ее плечо. — Тебе нечего смотреть. Лучше принеси еще фасха.

Торопливо закивав, она убежала к стойке. Трактирщик, прихрамывая, двинулся к телу. Посетители, постепенно оправляясь от страха и возбуждения, возобновили трапезу, не прошло и минуты, как снова застучали по столам кувшины, кто-то захмелевшим голосом просил повторить, где-то ожесточенно спорили.

— Это за неприятности, — тихо и многозначительно сказал Армад, незаметно для всех вкладывая в вялую руку трактирщика несколько сер. — Думаю, Орвин, тор-шэл Алдион, не оценит, если ты станешь рассказывать всем посетителям о случившемся или вздумаешь утверждать, что шэл Крэйн был неправ. Ты меня понимаешь?