Урод

– Вам что-то угодно? – осведомился мастер, не делая попытки встать. Не узнал шэла? Решил умереть? Трактирщик с ужасом увидел, что оружейник был основательно пьян. Пьяному и ывар-тэс по колено, но смотреть с вызовом на самого шэла… Он или смертельно пьян, или дурак.

– Вы оскорбили моего отца, благородного Кирана, – процедил Крэйн медленно, с расстановкой, глядя в упор на мастера, – шэда Алдион, погибшего много лет назад.

– Я? Извините, не… – Мастер сделал удивленный жест. – Вы, думаю, ошиблись.

– Я не ошибся. Шэд Киран был моим отцом, и, оскорбляя его, вы оскорбляете меня.

Даже сейчас оружейник не испугался. Он лишь покраснел, чувствуя себя центром всеобщего внимания, и приподнялся, оперевшись на стол.

– Извините, я не хотел случайно или намеренно оскорбить вашего отца, кем бы он ни был. Надеюсь, вы в любом случае примите мои извинения, и мы сможем…

– Я не намерен слушать извинения, – отчеканил Крэйн. – Честь рода Алдион не отмоешь словами.

Тут-то и случилось самое страшное. Разогретый фасхом и взглядами друзей, мастер взглянул на побледневшего от ярости шэла и бросил:

– Вы правы, честь рода Алдион трудно отмыть, не говоря уже о словах.

Трактирщик успел увидеть глаза шэла и оказался возле него через мгновение.

– Ради Ушедших, только не здесь! – торопливо заговорил он, становясь между шэлом и мастером. – Умоляю вас, только не в трактире. Выйдите и…

Побоявшись прикоснуться к шэлу, он обхватил обеими руками ничего не понимающего оружейника. В следующее мгновение он даже не понял, что случилось, просто какая-то загадочная сила подхватила его, подняла в воздух и швырнула куда-то в сторону, словно пушинку. Столы и незнакомые лица завертелись перед глазами, а потом перед ним вдруг возникла стена и трактирщик успел выставить руки. Но удар все равно был силен – когда он поднимался, ноги еще сильно дрожали.

Крэйн, шэл Алдион, не стал доставать эскерт. Отшвырнув с дороги трактирщика, он одним плавным бесшумным шагом оказался возле обидчика и, выхватив из узких ножен на боку длинный тонкий стис, мягко погрузил его в бок мастера чуть пониже ребер. Тот как-то неловко всхлипнул, старый, но тщательно вычищенный вельт вспух уродливым красным бугром, который сочился алой капелью. Его огромная ладонь схватилась за бок, и трактирщик успел заметить, как живые глаза, из которых мгновение назад плеснуло удивлением и болью, медленно тускнеют, черты лица разглаживаются. Медленно Крэйн уложил тело мастера на пол, помедлил и извлек из его тела окрасившийся алым стис. С трех острий срывались, прокатившись по длинным хитиновым лезвиям, крупные капли.

– Ну вот, – в наступившей тишине голос Армада был слышен всем. – Зачем это?

– Он меня оскорбил, – просто сказал Крэйн, засовывая не вытертый клинок в ножны. – Этой причины вполне достаточно.

– Но Орвин…

– Слышать не хочу. Эй, оттащите кто-нибудь тело!

Мастер лежал на земляном полу, вперив в потолок невидящие глаза. Руки неловко прижаты к боку, ноги поджаты к животу, словно он при жизни хотел свернуться как ребенок. Из-под него уже деловито ползла тонкая извивающаяся лужица. Мастера, сидевшие с ним за одним столом, смотрели на тело с неприкрытым ужасом. «Тонкие, хорошо прожаренные ломтики карка, – вспомнил к чему-то трактирщик, с трудом распрямляя ноющую после удара о стену спину. – Мастерская около южной крепостной стены». Тира, замерев, смотрела на Крэйна и в глазах ее был страх и обожание.

Крэйн это заметил.

– Иди, – сказал он глухо, опустив тяжелую руку на ее плечо. – Тебе нечего смотреть. Лучше принеси еще фасха.

Торопливо закивав, она убежала к стойке. Трактирщик, прихрамывая, двинулся к телу. Посетители, постепенно оправляясь от страха и возбуждения, возобновили трапезу, не прошло и минуты, как снова застучали по столам кувшины, кто-то захмелевшим голосом просил повторить, где-то ожесточенно спорили.

– Это за неприятности, – тихо и многозначительно сказал Армад, незаметно для всех вкладывая в вялую руку трактирщика несколько сер. – Думаю, Орвин, тор-шэл Алдион, не оценит, если ты станешь рассказывать всем посетителям о случившемся или вздумаешь утверждать, что шэл Крэйн был неправ. Ты меня понимаешь?

Трактирщик молча кивнул и спрятал монеты. Оттаскивая в одиночку грузное, уже ставшее твердым тело несчастного мастера, он думал о том, что произошло в его трактире. Ему приходилось часто видеть чужую смерть, да и в юности, что греха таить, было… Нет, ему это было не впервой. Но впервые в жизни он увидел, чтоб человека убивали без эмоций, с одной лишь только холодной отстраненной брезгливостью в глазах. О чем он успел подумать за то время, пока оттаскивал тело мастера на задний двор и устраивал его, никому неизвестно, потому что всю оставшуюся жизнь он избегал говорить об этом случае и каждый раз вздрагивал, когда кто-то упоминал младшего шэла Алдион. Но если бы его спросили, он бы ответил – в ту минуту он снова вспомнил ледяные глаза Крэйна и затхлую гнилостную жижу, которая померещилась ему однажды.

Но никто его об этом не спрашивал.