Урод (СИ)

Не всегда Ира с мужем могли, как они говорили, уладить с начальством, и тогда вместо них приезжали другие служители Бога. И каждое такое посещение стало желанным для семьи и приносило освежение мыслям и чувствам. Соседи, с которыми тоже велось изучение Библии стали захаживать к Валентине. Раньше как дверь в ее хату открывалась никто не знал. Чаи распивали, делились впечатлениями от прочитанного в Библии. К себе зазывали. В морозные зимние дни тревожились, спрашивая, сумеют ли приехать ее постояльцы. Однако за редким исключением гости из города обязательно один раз в месяц, ни смотря ни на что, добирались до деревни. Как же все удивились, когда однажды после обильного снегопада, по бездорожью, братья пришли на лыжах! Вот разговору тогда было по деревне, а братьям работы изрядно поприбавилось, столько желающих изучать Библию появилось, что ежедневно только на обед часик свободный и оставался.

Все больше возникала мысль у людей о том, что неплохо было бы, как там, у горожан, иметь свое собрание, если бы к ним на постоянное жительство послали опытных проповедников. Интересно, бывает ли так? – рассуждали они.

Думали об этом и в городе, в собрании, которое курировало проповедническую деятельность в той деревне. Объявились и добровольцы переселиться на некоторое время туда - один из старейшин собрания, Вадим с женой Ириной, которые уже многоратно бывали в той деревне. Как только образовалась группа Свидетелей Иеговы, многие из тех, что изучали Библию, захотели сами проповедовать. Среди них был и Тимофей, Валентина его предложение проповедовать вместе с ним отвергла, ссылаясь на занятость. Тимофей хотел было возразить ей, что она на деревне не занятее других женщин, но остановил себя. Богу по принуждению не служат. Он любит радостного дарителя. К тому же Тимофей давно заметил, что у Валентины есть свое незыблимое представление о себе, своих возможностях. Она, если уж не может, то совсем не может. Если болеет, то уж больнее не бывает, и все это никакому сравнению с другими не подлежит. Потому говорить, что другие при тех же обстоятельствах служат Богу и даже берут на себя высокие обязательства, более чем бесполезно. Ее этим не проймешь.

Однажды, чтобы ободрить духовную сестру, Ирина, жена старейшины, выразив сочувствие по поводу усталости Валентины, шутливо заметила:

- Ничего, Валя, в Новом мире, в раю, мы с тобой будем молодыми, здоровыми и будем служить Богу сколько душе угодно.

- Да-а-а! Ты будешь служить по сто часов в месяц, а я – по пятьдесят!

- По пятьдесят?! – опешила Ирина, – мы же во всем будем одинаковыми, обе здоровые, обе молодые.

Валентина пожала плечами, выйти из рамок представления о стандартах своих возможностей она не могла. Играть роль радостного дарителя не собиралась. «Для всех, Ира , добра не наберешься, и себе надо сколько-то оставить. Мне трудно было в жизни, кто мне чем помог, делом каким или советом? Попросила однажды двух мужиков, проходящих мимо, флягу во двор занести, поллитра за эту работу затребовали. Сама , «как белка в колесе».

- Какой-то мудрец, Валя, сказал, что доброту трудно полностью раздать, потому что она все время возвращается.

Согласиться с выводами Иры женщина не могла, и ссылка на мудреца не возымела действия. «Что эта Ира в жизни испытала? Живет за мужем, как у Христа за пазухой и горя не знает, не клята и не мята. А она сколько от своих земляков натерпелась, Ире такое и не снилось.»

Ты же говорила, что каждый сам за свои поступки перед Богом ответит. Как пожили, за то и получили. Сколько обид я от них натерпелась а теперь об их спасении заботиться? Что я...? – Валентина покрутила пальцем у своего виска.

В Библии сказано: «Обида живет в груди глупых».

Ну, конечно, можно подумать, умные не обижаются!

Ира опешила: и правда, обижаются-то все. И тут только осенило: дело не в обиде. А в том, что некоторые люди хранят обиду в своей груди, продолжая травмировать себя – вот это глупо. Нельзя допускать, чтобы обида оставалась жить в твоей груди, прописалась там.