Урод (СИ)

— Можно и так сказать, — пожала плечами Элина, зная, что отвечать змее шипением нельзя — яд так и начнет сочиться с жала. — А как в больнице дела?

— Не знаю, не работаю там. Не поверишь, но я теперь живу в таком же дерьме, как и ты, подружка. Без работы, без нормального мужика, без всего, короче.

— В смысле?

— В прямом, — буркнула бывшая завсегдатай клуба избранных. Когда карта постоянного клиента высшего общества аннулирована, интонации немного меняются. — Уволена за врачебную ошибку. Хорошо хоть не за решеткой.

Элина удивилась таким откровениям. Может, ей бесплатно валерьянки дать? Или сразу что-нибудь запрещенное? Теперь понятно, что все эти колкости — лишь остаточные патроны некогда грозного оружия. Катя по привычке решила унизить ее, но бревно в своем глазу слишком уж давит на зрачок.

— Пациент жив?

— Жив, но остался инвалидом. Поэтому-то я не в кутузке.

Стрельцова еле стояла. Ее шатало и штормило. Элина хотела предложить ей сесть, чтобы потом не соскребать с пола остатки когда-то горделивой и самовлюбленной женщины, но мысль о том, что она увидит ее живот остановила девушку. Не нужен ей сглаз от этой ведьмы.

— Кать, мы скоро закрываемся… Что ты хотела купить?

— Вот. — Протянула ей рецепт.

Слава богу, эти лекарства тут, рядом. Стрелка остановила свое маленькое тельце возле восьми, и рабочий день закончился. Побыстрее пробить лекарства — и домой, к любимому пледу на диване и еще более любимому Сашке под бок.

— Девчонки, как ваш день прошел? — Решив, что посетителей уже нет, Алекс решил помочь Элине закрыться. — Элюся… Привет. — Наткнулся на карикатуру Стрельцовой.

— Привет. — Ее удивление было непомерно выше его. — Ты что тут делаешь? Каких девчонок ищешь?

— Саш, ты уже тут. Минутку. — Элина опустила глаза к кассовому аппарату и просканировала лекарства.

— Заехал к своей жене помочь закрыть нашу аптеку, — ответил мужчина так, чтобы все вопросы у бывшей пантеры отпали сразу.

Рассчитывались они со Стрельцовой молча. Их аптеку… К жене… В глазах у Катерины помутнело. То ли зависть охватила ее душу, то ли жар подскочил…

— Ты Саша? Так вы вместе? Все серьезно?

Элина вздохнула. Ну почему все считают, что в их жизни что-то несерьезно? Они что, похожи на кукол? И жизнь их пластмассовая? Она навела порядок на рабочем месте и, вдохнув поглубже, вышла из-за стойки. Глаза Стрельцовой повисли на волокнах и коснулись пола, когда она увидела живот Элины.

— Серьезней быть не может. — Алекс забрал у Элины сумку и показал взглядом Катерине на дверь. — Мы уже закрыты.

— Так и вторая аптека тоже твоя? — не сдавалась та; зависть к бывшей подруге рвала поджилки.

— Не моя. Наша с Элей.

Он сжал крепче ладошку Элины, чувствуя, как ей необходима ее поддержка. Как стремительно развилась их история: из трагедии в любовный роман со счастливым концом. Когда-то он печалился из-за того, что такая роковая женщина, как Стрельцова, ему не по зубам, но сейчас он рад, что не стал и пытаться откусить от этой дешевки, а сберег ротовую полость для такого ангела, как его Эля. Все-таки есть нечто большее в этой жизни, чем внешность. Мы не выбираем, с каким лицом родиться, но вот красотой или уродством души точно заправляем только мы сами. Алекс поцеловал Элину в макушку. Он выбрал красоту.

Катерина убежала, схватив сумочку. Запах подгоревшего самолюбия осел на стенах аптеки. Алекс поставил помещение на сигнализацию и направился к такси. Скоро он сможет купить свою первую машину.

— Ты назвал меня своей женой, — произнесла Элина. — Ошибка по Фрейду?

— По любви, дорогая, по любви.

Мужчина поднял взгляд к ночному небу, которое подмигивало ему сотнями звезд. Действуй, парень! Эта женщина — единственная, кто достоин твоей фамилии.

«Нет, еще моя дочь», — подумал Алекс, садясь в машину.

Он купит скоро, но не машину. Его глаза нашли безымянный палец Элины во мраке автомобиля. Не машину…

Глава тридцать седьмая

Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.

Эрих Мария Ремарк «Три товарища»

Март жалобно стонал холодными лужами, что зажурчали по мерзлому после прошедшей зимы асфальту. Природа только начала сбрасывать шерстяные шарфы и стягивать шапки-ушанки, скидывать толстенные пуховики и избавляться от валенок. Местами блеклая растительность блестела инеем, что когда-то был красавцем-снегом, пушистым ковром покрывавшим землю. Элина дыхнула на запотевшее окно и провела по нему ладонью.

— Ну здравствуй, март, — произнесла она и отпила горячего чая. — Вот и тебе, моя лапочка, осталось всего два месяца ждать. — Рука переместилась на плюшевую толстовку, в которую Элина облачилась сразу же после подъема. Мартовские пробуждения даже в такой дорогой квартире и в объятиях такого любимого человека были прохладными. А она еще и мерзла за двоих. — Как же я тебя жду, моя девочка.