Урод (СИ)

Их семейная жизнь — это дешевый серый картон, переработанный из туалетной бумаги. Их отношения — это бульварный романчик, который не стал бы читать даже в туалете, даже при самом сильном и долгом расстройстве живота. Не было сил выносить эту скуку в ее глазах и одиночество, с которым он завтракал каждое утро, хоть она и задавала ему банальные вопросы о планах на день.

Если Туманов мог и хотел терпеть Римму и их спектакль, поставленный кем-то без воображения и страдающим от горячки, то ему это было не нужно. Надоела любовь без любви, надоело одинокое веселье, надоело притворяться.

Белая дорожка забвения — мост в другой мир, где все иначе, где он родился в правильном месте и в правильное время, в нормальной семье — прочертила своими крошечными ножками путь по бездонно черному стеклу столика. Через какое-то время (что за величина такая — время?) мысли Алекса приносили жертвы ритуальным кострам, сжигая в них весь свой негатив. Есть все же один плюс у денег: они лишают тебя всего, но могут дать средство присыпать боль волшебным порошком.

— Присыпка для души, — рассмеялся он и снова наклонился к столику.

Это первый раз, когда он переступил за черту. Первый раз его ботинок был настолько смел и бесстрашен, чтобы стереть линию, начертанную разумом. Состояние мужчины сравнялось с бессмысленной эйфорией, когда кайф не приносит сознательного счастья. Просто пустота стала дружелюбней.

Именно в этот момент, когда его качали в своих объятиях ангелы, только не белокурые и не с милой улыбочкой на целованных богом губах, а черные и с красными рогами, раздался звонок по видеодомофону. Не смотря на посетителя, он впустил его.

— Алекс, ты дома? — знакомый голос окликал его, но понять, кому он принадлежит, невозможно. — Алекс!

— Кто там пришел, — промямлил мужчина, — можешь заходить сюда.

— Привет! — его встретила Римма.

— Да ладно. Ты?

— А что тебе так удивляет?

Взгляд девушки скользнул к столу. На нем все еще возвышалась целительная белая горка. Но не всегда исцеление идет во благо. Целителями вымощена вторая дорога в ад. Все только и делают, что ищут, как бы добраться до Преисподней самым коротким путем.

Алекс встал, находясь в двух реальностях, ибо предметов интерьера стало в два раза больше.

— Риммка, Риммка, бросила Туманова, — кривлялся он сам себе где-то в голове, но рот открывался и закрывался вслух. — Риммка посмела бросила Димку. Риммка, Димка. Димка, Риммка.

Сбившись со скороговорки, он также не удержал равновесия и повалился на Римму.

— Успокойся! Я пришла поговорить насчет Димы…

Римма не договорила, так как ее прервал наглый поцелуй вкуса наркотического опьянения. Язык Алекса не слушался, разучившись целоваться.

— Ты что?! — закричала она, отталкивая его и одновременно поддерживая, чтобы он не упал.

Знает она этих мажоров. Упадет, а за шишку на лбу засудит или отправит за решетку ее.

— Давай сделаем это. Ты же свободна. Я тоже. Так хочется, — он дотянулся до ее уха, — этого, ну ты поняла, — захихикал, как глупый ребенок, Алекс.

В его сознании танцевало вальс бессознательное и животное, все самое мерзкое, что в нем было. Мозг он насытил долей своего дурмана, осталось отдать должное телу.

— Прекрати! Мы с Димой может…

— Да не может ничего быть! Он сам мне недавно говорил, как ему плевать на тебя, как ты подставила его перед семьей! Ставлю сотку, он уже новую нашел и представил отцу.

— Ты лжешь, — губы Риммы задрожали.

— Не веришь? Смотри!

Алекс достал телефон и набрал друга. Громкая связь передавала каждое слово без зазрения совести.

— Димыч, Риммка хочет к тебе вернуться. Возьмешь назад?

— Ты бухой, что ли? Перенял эстафету?

— Отвечай на вопрос, спортсмен.

— Пусть катится к черту. У меня не приют для сучек. К тому же, из них уже целая очередь стоит. Кого-нибудь выберу, может даже на сегодняшнюю ночь, — врал Туманов, лишь бы не выглядеть нытиком и слабаком перед другом, а Риммке он потом позвонит, и они все уладят.

— Довольна? — не соображая ничего, спросил у нее Алекс. — Сучка ты, а у него не приют. Ну как хочешь.

Он поплелся в сторону дивана, но ноги готовы были отказать и постелить ему на ближайшие часов десять на полу.

— Ладно, я согласна! — остановила его Римма.

Черт с ним. Туманов же его лучший друг. Посмотрим, как он сможет это пережить со своей очередью. Может даже на сегодняшнюю ночь.

Видя состояние подопытного (а их секс будет именно неким экспериментом над человеком), она взяла дело в свои руки. Да свершится правосудие! Римма наказывала Туманова, считая, что так ему будет больнее; Алекс вершил справедливость над всей своей жизнью, не считая и не думая ничего вообще — просто цветные пятна перед глазами, просто по венам течет блаженство. И пусть жизнь идет своим чередом.

***

До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично.

Эрих Мария Ремарк “Три товарища”