Уродина

– Кто знает? Может быть, там целый поезд, набитый скелетами ржавников.

Тэлли облизнула пересохшие губы, пытаясь представить этот кошмарный поезд – расплюснутый, похороненный в темноте столетия назад.

– Лес тут гораздо чище, чем в других местах, – сказал Дэвид. – Работать легче. Я только боюсь – не знаю, как поведут себя эти валуны, когда мы начнем орудовать домкратами.

– На вид они тяжелые и крепкие.

– Ты так думаешь? Давай проверим.

Он спрыгнул со скайборда на один большой камень и смело шагнул на пятно тени.

Тэлли подвела свой скайборд ближе и соскочила на крупный валун рядом с Дэвидом. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела, что позади валунов – пустое пространство. Дэвид лег на живот, протиснулся в щель в завале и исчез в темноте.

– Иди сюда, – позвал он.

– А там… там ведь на самом деле нет поезда со скелетами ржавников?

– Пока мне ничего такого не попадалось. Но может быть, сегодня нам повезет.

Тэлли легла на живот и поползла внутрь туннеля между холодных, тяжелых камней.

Впереди мелькнул огонек, и Тэлли увидела Дэвида, сидящего с фонариком в руке на корточках в небольшой пещерке. Тэлли подползла ближе и села рядом с ним на плоский обломок камня. Их окружили огромные тени.

– Значит, туннель обрушился не целиком.

– Вовсе нет. Скала растрескалась на куски – большие и маленькие. – Дэвид направил луч фонарика в расселину между собой и Тэлли. Тэлли прищурилась, вгляделась в темноту и увидела внизу более обширное пустое пространство. Блеснул металл – это был отрезок колеи. – Ты только представь себе, что мы смогли бы туда забраться, – мечтательно проговорил Дэвид. – Не пришлось бы выпутывать рельсы из всех этих лиан. Лежит колея и только ждет, когда мы к ней придем.

– Ну да, всего сотня тонн скал на пути.

Он кивнул.

– Это верно, но оно того стоит. – Он направил луч на свое лицо и скорчил жутковатую гримасу. – Тут никого не было сотни лет.

– Круто.

У Тэлли мурашки бежали по коже, ее взгляд то и дело падал на темные трещины в скалах, окружавших их. Может быть, люди сюда и вправду давно не наведывались, но в темных прохладных пещерах мало ли кто мог обосноваться.

– А я все думаю, – проговорил Дэвид, – что туннель мог бы открыться перед нами, если бы только мы смогли сдвинуть с места самый правильный камень…

– Главное, чтобы не самый неправильный, из-за которого нас всех тут придавит.

Дэвид рассмеялся и перевел луч фонарика на Тэлли.

– Я так и думал, что ты это скажешь.

Тэлли вгляделась в темноту, пытаясь рассмотреть выражение лица Дэвида.

– Ты о чем?

– Я же вижу, как сопротивляешься.

– Сопротивляюсь? Чему?

– Жизни в Дыме. У тебя она вызывает сомнения.

У Тэлли снова по спине побежали мурашки, но на этот раз не от страха перед тем, что где-то рядом – змеи, летучие мыши или кости давно умерших ржавников. «Неужели Дэвид уже догадался, что я шпионка?»

– Ну… да, пожалуй. Мне и правда все это кажется несколько сомнительным, – немного скованно отозвалась она.

Дэвид кивнул, его глаза сверкнули в темноте.

– И хорошо. Ты воспринимаешь все всерьез. А многие ребята попадают сюда и думают, что здесь сплошные развлечения и игры.

– Я ни одной секунды так не думала, – тихо проговорила Тэлли.

– Я это понял. Для тебя это не просто забава, как для большинства беглецов. Даже Шэй, которая твердо верит в то, что Операция Красоты не нужна, не до конца понимает, до какой степени это серьезно – Дым.

Тэлли промолчала.

После долгой паузы Дэвид продолжал:

– Тут опасно. Большие города – они как эти камни. Могут казаться прочными на вид, но стоит их пошевелить, и они обрушатся.

– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Тэлли. С того дня, когда она отправилась на операцию, она чувствовала, как давит на нее оставшийся теперь за спиной город. Она из первых рук узнала о том, что места вроде Дыма очень мешают жить людям типа доктора Кейбл. – Но все-таки мне не совсем ясно, почему они там так из-за вас бесятся.

– Это долгая история. Но некая ее часть…

Тэлли немного подождала и спросила:

– Что?

– Ну… Это тайна. Обычно я не рассказываю об этом никому, пока они какое-то время не поживут здесь. Несколько лет. Но ты, похоже… человек довольно серьезный и сможешь понять.

– Можешь доверять мне, – выпалила Тэлли и тут же подумала: «С какой стати? Я – шпионка, я – подсадная. Я – последний человек, которому должен доверять Дэвид».

– Надеюсь, что это так, Тэлли, – проговорил Дэвид, потянувшись к ней. – Потрогай мою ладонь.

Она взяла его за руку и провела кончиками пальцев по ладони. Кожа оказалась грубой, шершавой, как крышка стола в столовой, а на большом пальце загрубела мозоль – жесткая и сухая, как задубевшая от времени шкура. Неудивительно, что он целый день работал и не жаловался.

– Вот это да! А долго надо зарабатывать такие мозоли?

– Лет восемнадцать.

– Лет во… – Тэлли не договорила. Она в изумлении умолкла, мысленно сравнила мозоли Дэвида со своей нежной, покрывшейся водянками кожей и попыталась представить себе изнурительные полдня тяжкой работы, растянутые на всю жизнь. – Но как же это?

– Я не беглец, Тэлли.

– Не понимаю.

– Мои родители были беглецами, а я нет.