Уродина

– Если так, то ты – понятливая девочка.

– Но мы знаем, что способ лечения есть, – заявил Дэвид.

– Какой?

– Нам известно только то, что он существует, – объяснила Мэдди. – Наши данные показывают, что после первой операции микротравмы есть у всех. Но когда кто-то взрослеет и приступает к ответственной работе, им каким-то образом излечивают микротравмы. Их удаляют тайно – может быть, даже дают людям особое лекарство, и мозг возвращается к нормальному состоянию. Способ лечения по определению должен быть простым.

– И в один прекрасный день вы его найдете, – негромко проговорил Дэвид.

– У нас нет нужного оборудования, – со вздохом отозвалась Мэдди. – У нас даже нет красавца или красотки – объекта для исследования.

– Погодите, погодите, – сдвинув брови, вмешалась Тэлли. – Вы раньше жили в городе, битком набитом красавцами. Когда вы стали врачами, ваши микротравмы исчезли. Вы заметили, что вы меняетесь?

Мэдди пожала плечами.

– Конечно заметили. Мы изучали принципы функционирования организма человека, мы учились тому, как взять на себя высочайшую ответственность спасения жизни. Но мы не воспринимали это так, будто у нас в головах что-то изменяется. Мы думали, что просто взрослеем.

– О… Но как же тогда вы не замечали, глядя на остальных людей вокруг, что у них… не все в порядке с мозгами?

Эз улыбнулся.

– Наш круг общения был очень узким – всего несколько коллег, а они немного отличались от других людей. Были более энергичными, более талантливыми. Но этому вряд ли стоило удивляться. Станешь изучать историю – и поймешь, что подавляющее большинство людей всегда представляло собой стадо. До того как появилась Операция Красоты, бушевали войны, всеобщая ненависть, убийства. Какими бы нас ни делали эти микротравмы, это ни в коем случае не отголосок того, какими люди были в эпоху ржавников. Теперь нами немного… легче управлять.

– Теперь наличие микротравм мозга – норма, – сказала Мэдди. – Мы все привыкли к тому воздействию, которое они оказывают.

Тэлли сделала глубокий вдох. Она вспомнила о визите Сола и Элли. Ее родители были так уверены в себе, а с другой стороны, ничегошеньки не понимали и понимать не желали. Но они всегда казались ей такими мудрыми и всезнающими и в то же время отстраненными от любых проблем той настоящей жизни, которой жила их дочь-уродка. Может быть, это и есть последствия микротравм? А Тэлли всегда считала, что родителям просто полагается быть такими.

Если на то пошло, то новоиспеченным красоткам и красавцам следовало быть глуповатыми и зацикленными на себе, прекрасных и любимых. Будучи уродцем, Перис над ними потешался, но не мог дождаться момента, когда и он присоединится к общему веселью. И со всеми всегда было так. Так как же можно судить, насколько дело в операции, а насколько – всего лишь в том, что люди следуют давно проторенным путем?

Ответ можно найти единственным способом – создав новый мир, чем и начали заниматься Мэдди и Эз.

Потом в голову Тэлли пришел еще один жуткий вопрос: «А ради чего все затевалось? Ради красоты или этих микротравм?» Не было ли желание похорошеть просто приманкой, чтобы всех и каждого затащить под нож пластических хирургов? Или микротравмы – всего лишь последний штрих к портрету новоиспеченного красавца и красотки? Напрашивался весьма логичный вывод: те, кто одинаково выглядят, и мыслят одинаково.

Тэлли откинулась на спинку стула. У нее круги плыли перед глазами, а стоило ей задуматься о Перисе, о родителях, о всех знакомых красивых людях, у нее сразу начинало противно сосать под ложечкой. «Насколько они другие? – спрашивала себя Тэлли. – Каково это – быть красивым? Что на самом деле скрывается за огромными глазами и идеальными чертами лица? Что происходит у них в головах?»

– У тебя усталый вид, – заметил Дэвид.

Тэлли негромко рассмеялась. Ей уже казалось, что они с Дэвидом пришли сюда не одну неделю назад. Несколько часов разговора – и весь ее мир перевернулся.

– Может быть, я действительно немного устала.

– Мы, пожалуй, пойдем, мама.

– Конечно, Дэвид. Уже поздно, а Тэлли надо о мно-гом подумать.

Мэдди и Эз встали. Дэвид подал Тэлли руку и помог подняться со стула. Тэлли прощалась с ними как в тумане, мысленно содрогаясь от того, как на нее смотрели эти двое пожилых уродцев. Они ее жалели. Им было грустно из-за того, что ей пришлось узнать правду и что открыть ей эту правду выпало им. Сами они за двадцать лет к этой мысли привыкли, но понимали, как жутко узнать о таком. Девяносто процентов населения планеты живут с промытыми мозгами, и только считаные люди во всем мире знают, в чем заключается эта промывка.

– Ты понимаешь, почему я хотел тебя познакомить с моими родителями?

– Да, понимаю.

Тэлли и Дэвид в темноте поднимались по склону горы. Они возвращались в Дым. Луна уже села, и небо наполнилось звездами.

– Ты ведь могла вернуться в город, ничего не узнав.

Тэлли зябко поежилась, осознавая, как близко она была к такому решению. В библиотеке она уже раскрыла медальон и чуть было не заглянула в него. Сделай она это – через несколько часов нагрянули бы чрезвычайники.