Уродина

— Ты избил меня, Трент, потому что я купила обувь на деньги, которые сняла в банке. В банке, где лежат мои деньги, — бросаю я вызов.

— Они, должно быть, ввели тебе что-то, потому что ты бредишь, детка. Я никогда бы не ударил тебя. А если бы и ударил, чего я не делал, то только потому, что этот умный ротик заслужил пощечину или две, — он натягивает на меня одеяло, заправляя его по сторонам.

Я наблюдаю за ним и вижу, как он обращается со мной. Он бесстыдно лжет, даже не моргнув.

— Я больше так не могу, Трент, — шепчу я, продолжая наблюдать за ним.

— Не можешь что?

— Я не могу больше так жить. Это неправильно.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — он снова игнорирует меня. — Я заставлю их выписать тебя, и когда мы вернемся домой, все будет по-другому, намного лучше.

— Ты изменил мнение? Ты сказал, что перестанешь изменять мне.

Он смотрит на меня и делает шаг назад, присаживаясь на выглядящий неудобным пластиковый стул.

— Я не изменял тебе, — говорит он, наблюдая за моей реакцией. — Боже, Лили, зачем ты говоришь такие вещи? Ты хочешь, чтобы я рассердился?

Я чувствую, как хмурятся мои брови, и мысленно возвращаюсь назад к тому, что я слышала.

— Как долго я здесь? — спрашиваю я, меняя тему разговора на случай, если мне все приснилось.

— Тебя довольно сильно избили. Ты была без сознания чуть больше семидесяти шести часов. Я пришел домой и увидел тебя лежащей на полу, — он качает головой и проводит рукой по лицу, а затем по волосам. — Я думал, ты мертва, — шепчет он. — Тебе чертовски повезло, что я врач, я осмотрел тебя, но, черт, ты напугала меня.

Он так убедителен. Может, мне все это приснилось. Возможно, мое подсознание придумало, что Трент бил и душил меня до полусмерти, чтобы скрыть в памяти правду о случившемся.

— Так ты не делал этого? — спрашиваю я.

— Ты думаешь, я мог сделать это с тобой? Детка, я люблю тебя и никогда не смог бы пойти на такую крайность.

— Миссис Хэкли, вы очнулись, — говорит молодая симпатичная медсестра, входя в дверь. Ее глаза округляются, когда она видит, что я проснулась. — Привет, Трент, — она улыбается ему, и ее щеки розовеют. Девушка быстро отводит взгляд и снова смотрит на меня: — Как вы себя чувствуете?

— Я хочу пить, — говорю я, чувствуя сухость в горле. — Думаю, я в порядке.

Она улыбается мне, но это просто искусственная улыбка. Та, что она показывает всем, потому что должна. Медсестра проверяет мои жизненные показатели и говорит, что пошлет за дежурным врачом.

— Что на самом деле произошло, Трент? — спрашиваю я, когда веселенькая медсестра уходит.

— Иисус, Лили. Мне нужно повторить? Просто слушай, хорошо? Я пришел домой, дверь была выбита, а ты лежала на кухне. Я осмотрел тебя и вызвал скорую помощь. Вот, что произошло, — он скрещивает руки вместе и хрустит костяшками пальцев. — Вот и все. Ничего другого.

Я полностью расслабляюсь и позволяю его словам окутать меня.

— Я устала, Трент. Я закрою глаза на минуту.

— Все, что ты делаешь, это спишь. Если врач одобрит, то я отвезу тебя домой сегодня.

Я смотрю на него, а он снова начинает печатать что-то на своем телефоне.

— Ты позвонил мне на работу, сказать, что произошло?

— Да, детка. Конечно. Дейл сказал, чтобы ты поправлялась.

— Спасибо, — говорю я и закрываю глаза.

Что, черт возьми, случилось? Почему удары, которые я придумала, казались такими реальными? Действительно ли я просто выдумала, что он схватил меня за шею и душил? Безмятежная чернота позволяет мне сбежать, и я хватаюсь за это обеими руками, позволяя темноте поглотить меня.

***

— Вы с-сказали, ч-что она оч-очнулась?

— Да, Макс, очнулась сегодня утром.

Я открываю глаза и вижу другую медсестру, стоящую у изголовья моей кровати, и Макса, проходящего через дверь. Я смотрю на нее, потом на него и улыбаюсь.

— Т-ты п-проснулась, — говорит он и делает шаг к моей кровати.

— Да, — что-то проходит сквозь мое тело. Я не могу описать это или даже определить, что это, потому что не знаю, что это такое. Это чувствуется как волнение, смешанное с тревогой. — Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я его.

— Я д-должен идти, — отвечает он, когда поворачивается и собирается открыть дверь.

— Нет, пожалуйста, не надо, — мои слова удивляют меня. Я не знаю, почему прошу его остаться, или даже почему он здесь.

Макс останавливается в дальнем углу и наблюдает, как медсестра осматривает меня. Она уходит довольно быстро и говорит, что даст знать врачу, что я снова проснулась.

— Т-ты в-выглядишь лучше, ч-чем несколько д-дней н-назад, — нервно говорит Макс, продолжая стоять в углу, подальше от меня.

— Пожалуйста, не стой там, — я двигаю своей рукой и указываю на стул рядом с кроватью. Он медленно идет к стулу, его движения такие тщательно рассчитанные, что ему требуется минута, чтобы добраться до стула. — Ты сидел со мной, не так ли?

Он смотрит на меня, в его насыщенных карих глазах есть несколько зеленых пятен. Они отличаются от всего, что я когда-либо видела. Они неистовые, они оберегающие.

— Да, — отвечает он с идеальным произношением. — Мне пришлось, — добавляет он.

Пришлось? Что это вообще значит?

— Я не понимаю.