Уродливая любовь

– А ты думал, Майлз будет с тобой откровенен? Господи, Корбин! Ты же вышвырнул Диллона из квартиры только за то, что он не так на меня посмотрел!

Корбин встает на ноги.

– Вот именно! – сердито кричит он. – Я-то думал, Майлз защищает тебя от Диллона, а он просто положил на тебя глаз! Чертов лицемер! Я буду злиться на него столько, сколько пожелаю, так что сама и смирись!

Я смеюсь – чья бы корова мычала!

– Что тут смешного?! – рявкает Корбин.

Я возвращаюсь в гостиную и встаю прямо напротив брата.

– Все это время Майлз был со мной честен. Никогда не вешал лапшу на уши. Я – его первая женщина за шесть лет, и это его ты называешь лицемером?!

Я даже не пытаюсь сдерживаться.

– Взгляни в зеркало, Корбин! Сколько девушек было у тебя с тех пор, как я сюда переехала? А у скольких из них есть братья, которые с удовольствием отвесили бы тебе пинка, если бы только узнали? Если кого-то и можно назвать лицемером, то тебя!

Уперев руки в бока, Корбин сверлит меня злым взглядом. Он не отвечает, и я уже собираюсь отправиться к себе, как вдруг раздается стук, и входная дверь открывается.

Майлз…

Мы с Корбином одновременно оборачиваемся.

– Все в порядке? – спрашивает Майлз, проходя в гостиную.

Я смотрю на Корбина, а Корбин на меня. Я выгибаю бровь и жду, что брат ответит. В конце концов, это он закатил скандал.

– Все в порядке, Тейт? – спрашивает Майлз, на этот раз обращаясь только ко мне.

– У меня все отлично. Я ведь не жду от близких, чтобы они соответствовали моим нереальным ожиданиям.

Корбин с рыком пинает диван. Ерошит себе волосы и сцепляет пальцы за шеей. Затем поворачивается к Майлзу и издает тяжкий вздох.

– Лучше бы ты и правда оказался геем!

Майлз внимательно смотрит на него. Я жду какой-нибудь реакции, чтобы знать, можно ли выдохнуть или нет.

На лице Майлза появляется улыбка.

Корбин смеется и тут же сердито стонет, как бы давая понять, что смирился с нашей связью, хотя по-прежнему ее не одобряет.

Я улыбаюсь и молча выхожу из квартиры в надежде, что они сумеют скрепить то, что было порвано, когда на сцене появилась я.

Я намереваюсь выйти из лифта в вестибюль, но прямо у дверей стоит Кэп.

– Ты ко мне? – спрашивает он.

Я киваю и указываю наверх.

– Корбин с Майлзом разговаривают. Решила дать им немного времени.

Кэп заходит в кабину лифта и жмет на кнопку двадцатого этажа.

– Ну что же, можешь проводить меня до дома.

Он держится за перила, чтобы не упасть. Я стою рядом, прислонившись к стене.

– Кэп, можно спросить тебя кое о чем?

– Отвечать на вопросы я люблю не меньше, чем их задавать.

Я смотрю на свои туфли. Скрещиваю ноги.

– Что может заставить человека навсегда отказаться от любви?

Мы проехали минимум пять этажей, а Кэп все еще молчит. Наконец я поднимаю голову и вижу, что он глядит на меня. Глаза у старика сощурены, так что вокруг них образуется еще больше морщинок, чем обычно.

– По-моему, если бы человек испытал на себе самую уродливую сторону любви, то захотел бы навсегда от нее отказаться.

Я обдумываю его слова, но это ничего не дает. Не пойму, как любовь может стать настолько уродливой, чтобы человек полностью от нее отгородился.

Когда лифт открывается, я пропускаю Кэпа вперед. Мы вместе подходим к его квартире, и он поворачивает ключ в замке.

– Тейт, – произносит Кэп, стоя лицом к двери и не глядя на меня. – Иногда у души просто нет сил, чтобы бороться с призраками прошлого. – Он открывает дверь и входит внутрь. – Может, малыш просто потерял где-то по дороге душу?

Дверь захлопывается, и я остаюсь одна – в еще большем замешательстве, чем прежде.

Глава двадцать шестая

Майлз

Шестью годами ранее

Теперь комната Рейчел – это моя комната, а моя – ее.

Мы окончили школу, переехали на новую квартиру и поступили в колледж.

Вот видишь? Мы справились!

Иэн приносит из машины последнюю коробку.

– Куда ее поставить?

– А что там? – спрашивает Рейчел.

Там трусики с лифчиками.

Рейчел со смехом говорит, чтобы Иэн поставил коробку рядом с моей тумбочкой. Он так и делает.

Иэну нравится Рейчел. Нравится, что она не связывает мне руки и хочет, чтобы я получил образование и окончил летную школу.

Рейчел мечтает, чтобы я был счастлив. Я говорю, что буду счастлив, пока она со мной.

– Тогда ты всегда будешь счастлив, – отвечает Рейчел.

Папа по-прежнему зол на меня, хотя уже без прежней ярости.

Они с Лисой стараются принять происходящее, но им нелегко. Нам всем нелегко.

Рейчел не важно мнение других людей. Ее волнует лишь то, что думаю я, а я думаю только о Рейчел.

Постепенно я понял: в какой бы ситуации человек ни оказался, рано или поздно он под нее подстраивается. Пусть родители против наших отношений, со временем они привыкнут.

Рейчел не готова стать матерью, а я – отцом, но мы подстраиваемся под ситуацию.

Иного выбора нет. Если хочешь жить в мире с самим собой, подстраиваться необходимо.

Жизненно необходимо.

* * *

– Майлз…

Мне нравится, как звучит мое имя в устах Рейчел. Она не произносит его просто так, а только когда ей что-то нужно. Когда его необходимо произнести.

– Майлз…

Она произнесла его дважды.

Значит, ей срочно что-то нужно.