Уродливая любовь

Ответа не требуется. Я прекрасно понимаю, как впуталась в эту историю. Понимаю, как из нее выпутаться… просто не хочу.

– Слышала выражение: «Когда жизнь подсовывает лимоны…»?

– Сделай из них лимонад.

– Нет, не так. Когда жизнь подсовывает лимоны, надо точно знать, в чьи глаза их выдавить.

Я смеюсь и достаю из коробки очередной кусок пиццы, удивляясь про себя, когда этот восьмидесятилетний старик успел стать моим лучшим другом.

* * *

Домашний телефон в квартире Корбина почти никогда не звонит. Особенно после полуночи.

Я сбрасываю одеяло и натягиваю футболку. Непонятно, зачем я вообще одеваюсь: Корбин на работе, а Майлз вернется только завтра.

До кухни дохожу только к пятому звонку – как раз когда включается автоответчик.

– Алло!

– Тейт?! – вскрикивает мама. – О господи, Тейт…

В ее голосе слышен страх, который тут же передается и мне.

– Что случилось?

– Самолет… С полчаса назад разбился самолет, а я не могу дозвониться в авиакомпанию. Ты говорила с братом?

Ноги у меня подкашиваются, и я валюсь на колени.

– Уверена, что это его авиакомпания?

Голос у меня настолько напуганный, что я едва его узнаю. Такой же напуганный, как был у мамы, когда это произошло в прошлый раз.

Мне было тогда всего шесть, но я помню каждую мелочь, вплоть до пижамы с луной и звездами, которую надела в тот вечер. Помню так четко, будто это случилось вчера. Папа выполнял внутренний рейс. Сразу после ужина мы включили телевизор и увидели, что какой-то самолет разбился из-за отказа двигателя. Все на борту погибли.

Помню, как мама звонила в авиакомпанию и в истерике пыталась выяснить, кто управлял самолетом.

Через час мы наконец узнали, что разбился не папин рейс, но этот час был самым страшным в нашей жизни.

До сегодняшнего дня.

Я бегу в комнату за мобильником и набираю номер брата.

– Ты пыталась до него дозвониться? – спрашиваю я, возвращаясь в гостиную. Хочу сесть на диван, но почему-то на полу мне спокойнее, поэтому я опять встаю на колени, словно в молитве.

Пожалуй, это и есть молитва.

– Да, звоню постоянно. Идет переадресация на голосовую почту.

Дурацкий вопрос. Естественно, мама пробовала звонить. Я еще раз набираю номер, но тоже слышу уведомление голосовой почты.

Пытаюсь успокоить маму, хотя сознаю, что это бесполезно. Пока мы не услышим голос брата, никакие слова не помогут.

– Сейчас позвоню в авиакомпанию, – говорю я. – Если что-нибудь выясню, сообщу.

Мама даже не прощается.

По домашнему телефону звоню в авиакомпанию, по мобильному – Майлзу. Я набираю его номер – впервые в жизни – и молюсь, чтобы он снял трубку. Как ни страшно мне за Корбина, в голове проносится мысль, что они с Майлзом работают в одной фирме.

В животе у меня все переворачивается.

– Алло? – произносит Майлз после второго гудка.

Голос у него слегка удивленный, как будто он не может понять, зачем я звоню.

– Майлз! – вскрикиваю я со страхом и облегчением. – С ним все в порядке? С Корбином все в порядке?

Молчание.

Почему он молчит?!

– О чем ты?

– Самолет… Разбился самолет. Мне сообщила мама. Корбин не отвечает на звонки.

– Где ты? – быстро спрашивает Майлз.

– Дома.

– Открой мне.

Я отпираю дверь, и Майлз тут же входит, все еще держа телефон рядом с ухом. Первым делом бросается к дивану и включает телевизор.

Он быстро щелкает кнопками пульта, пока не натыкается на выпуск новостей. Звонит куда-то, потом берет меня за руку.

– Иди ко мне, – говорит он и притягивает к себе. – Уверен, с ним все хорошо.

Я прижимаюсь к груди Майлза, однако его слова меня не успокаивают.

– Гэри? – произносит Майлз, когда на другом конце кто-то отвечает на его вызов. – Это Майлз. Да, да, уже слышал. Кто управлял самолетом?

Долгое молчание. Мне страшно на него посмотреть. Мне страшно…

– Спасибо, – говорит Майлз и жмет на отбой. – Все в порядке. С Корбином все хорошо. С Иэном тоже.

Я рыдаю от облегчения.

Майлз подводит меня к дивану и усаживает рядом с собой. Берет у меня из рук телефон, нажимает несколько кнопок и подносит к уху.

– Здравствуйте, это Майлз. С Корбином все хорошо, – пауза. – Да, с ней тоже. Я передам, чтобы утром она вам позвонила.

Снова пауза. Наконец Майлз говорит «до свидания» и кладет мобильник на диван.

– Твоя мама.

Я уже догадалась.

Майлз позвонил моей маме, и этот простой жест заставил меня еще сильнее в него влюбиться.

Он целует меня в макушку, ласково гладит по руке.

– Спасибо, Майлз.

Он не говорит «пожалуйста» – не считает, будто сделал что-то, заслуживающее благодарности.

– Ты их знал? Тех, кто был на борту?

– Нет. Они приписаны к другой базе. Имена мне незнакомы.

Мой телефон вибрирует, и Майлз подает его мне. Эсэмэска от Корбина:

«Просто хотел сообщить, что со мной все в порядке – на случай, если ты уже слышала. Позвонил в авиакомпанию – с Майлзом тоже все хорошо. Пожалуйста, сообщи маме, если она узнает о катастрофе. Люблю тебя».

Я испытываю еще большее облегчение, теперь я на сто процентов уверена, что брат действительно жив.

– Сообщение от Корбина, – говорю я. – Пишет, что с тобой тоже все в порядке.

Майлз смеется.

– Значит, Корбин про меня спрашивал? Так и знал, что он не сможет злиться вечно.