Урок арахнологии для юной Афродиты (СИ)

- Опять за своё? – строго спросил он, обняв девочку, - даже не думай, что я выпущу тебя! Зря ты думаешь, что я не понимаю тебя, потому что у меня всё это уже было. Меня в юношеские годы самого пытались контролировать, а контролировать бесбашенного парня куда сложнее, чем хрупкую и покорную девочку. Мне в этом плане проще, чем когда-то было моему отцу, и только теперь я его понимаю. Милая ты моя, ты когда-нибудь выйдешь замуж, родишь малыша и будешь над ним так же трястись, как я трясусь над тобой, и тогда ты поймёшь причину, по которой родители так опекают собственных детей.

- Я всё это понимаю, пап, - устало проговорила Матильда, глядя ему в глаза, - но ведь можно соблюсти некоторые условия. Купи мне мобильный, контролируй меня, только выпусти... – она положила голову отцу на плечо, и тот в ответ лишь вздохнул.

- Солнышко моё милое, - устало проговорил он, поглаживая дочь по голове, - я не хочу больше с тобой спорить и препираться. Я тебе раз и навсегда сказал – не выпущу я тебя никуда! Ты русских слов не понимаешь? Мне что, прибегнуть к крайним мерам, чтобы отбить у тебя охоту мечтать о свободе? Не думаю, что синяки тебя украсят!

- Пап, ну, ты чего... – почти простонала Матильда, и, поймав строгий и жёсткий взгляд отца, умолкла, и прекрасные синие глаза мгновенно наполнились горькими слезами, - хорошо, папа.

- Пытаешься слезами сломить мою оборону? – усмехнулся Олег Матвеевич, - не старайся, не выйдет.

Матильда умолкла, понимая, что спорить с ним бессмысленно, и, глотая слёзы, ушла в свою комнату и села на диван.

Надо было укладываться спать, но девушке было очень грустно, и она, закинув ноги на диван, подобрала их под себя и уткнулась лицом в коленки, отчаянно загрустив.

Через полчаса Олег Матвеевич заглянул в комнату дочери, и обнаружил, что она спит на диване, подобрав под себя коленки, и, вздохнув, подхватил её на руки и перенёс на кровать.

Накинув на дочь одеяло и плед, он тихо вышел из комнаты...

Проснувшись ранним утром, Сергей с лёгким беспокойством выглянул в окно. В воздухе, как и вчера, кружились снежинки, но причиной для беспокойства являлись вовсе не погодные условия – Сергей нервничал из-за всех этих происшествий с Олегом Матвеевичем.

Он не верил этому человеку ни на йоту, считая его хладнокровным мерзавцем, для которого нет ничего святого и переживал.

Он перебирал в памяти все имеющиеся факты, но понимал, что не было ничего стоящего, за что можно было бы зацепиться, чтобы можно было предъявить этому человеку обвинение.

Туманский рассыплет все эти доказательства в прах, если бы отец Сергея попытался его прищучить, и Сергей уяснил для себя, что разговаривать с отцом пока рано, что сначала надо дальше копать под этого человека. Юлий обещал, что ему достанут информацию на Туманского из Санкт-Петербурга, но вечером позвонил Никита и сказал, что это удастся сделать только после праздников.

Ему позвонил Наум Игоревич, и сказал, что тот петербургский коллега вынужден был уехать по делам прямо под Новый год, и вернётся только четвёртого числа. Сергей был раздосадован, он не понимал, что происходит, и оттого только сильнее нервничал.

Вечером он помогал родителям наряжать ель, а теперь отец позвал его с собой прогуляться по магазинам.

Это не особенно радовало Сергея, ему гораздо интереснее было заниматься расследованием, но Регина Романовна не желала ничего слушать, и вручила им огромный список и гору пакетов.

- Пойдём, сынок, - с тоской проговорил Степан Сергеевич, вздыхая, - никуда не денешься, надо помогать, - и они отправились на улицу.

Машину опять запорошило снегом, они стали сметать его со стекла и крыши, и, когда они, наконец, уселись в машину, Степан Сергеевич всё-таки решил переговорить с сыном.

- Как твои дела, Серёж? – вкрадчиво спросил он, трогаясь с места.

- Да вроде бы ничего, - пожал плечами тот, ещё не понявший, что так волнует его отца, - а в чём дело?

- Беспокоюсь я, - устало сказал Степан Сергеевич, медленно двинувшись по обледенелому шоссе, - из-за тебя, из-за той девочки... – и Сергей вздохнул, понимая, что зря спросил отца про Матильду.

- Не беспокойся, пап, - чётко сказал Сергей, - беспокоиться не о чем.

- Ты с ней не пытался общаться? – Степан Сергеевич бросил пытливый взгляд на сына, - никак не связывался?