Урок кириллицы

— …Помню, когда я год в ГАИ отработал, меня перевели на Ленинский проспект, — говорил, обращаясь к сидящему за черной пластиковой стойкой парню в униформе с нашивками «security», розовощекий мужчина со светлыми детскими глазами и седыми висками. — Ну и раз, вижу, шпарит новая «Волга», нарушая все правила. Торможу — мол, так и так, предъявите права, и прочее… А он мне в окошечко вместе с правами подает корочки — «Космонавт СССР».

— Ну, а ты? Штрафанул?

— Да, знаешь — растерялся. Все-таки первый раз в жизни увидел перед собой живого космонавта… Я ведь в Москву прямо из армии приехал и сразу в милицию работать, в ГАИ, чтобы в свою деревню на Рязанщине не возвращаться. Так что космонавт для меня — это было что-то невероятное.

— И что? Так просто и отпустил?

— Ну да. Отдал ему документы и говорю: «Путь свободен. Гоните, как в Космосе…»

Сидевшие в холле засмеялись.

Улыбнулся невольно и я.

— А я вот в девяносто пятом подрядился на лето в орнитологическую экспедицию — голоса птиц записывать, — дождавшись паузы в смехе, заговорил другой. — Ну, выехали в Калужскую область, нашли большой и не засранный мусорными свалками луг, граничащий с лесом, установили в траве микрофоны, всю ночь пленку меняли… И вот прослушиваем потом предрассветное пение, и вдруг слышим, как где-то в районе пяти часов утра на птичьи голоса накладывается отчетливо слышимый колокольный звон. Увеличили громкость точно, церковный благовест! И это при том, что на сорок километров вокруг нет ни одной церквушечки!.. Порасспросили местных жителей, поговорили с краеведами, и оказалось, что до 1922 года как раз на этом месте находился мужской монастырь, но потом большевики всех монахов то ли выселили, то ли расстреляли, а его взорвали.

— А откуда же тогда колокольный звон взялся?

— Получается, что из прошлого долетел. Или же сама земля его хранит в своей памяти, хрен его знает. Такие вещи никто толком объяснить не может, говорят, чудеса не имеют научного обоснования.

— Это точно, — отозвался из другого угла ещё один. — Я в прошлом году ездил к теще в Татарию…

Глава И (8)

— …И ЖЕна ездила?

— При чем тут жена? Ну вместе ездили, а как же? Мать-то — не моя, а её, моя жила на Украине, так через год после Чернобыля и похоронили… Да. Ну и вот, значит, там у них под Казанью тоже недавно мужской монастырь восстановили — Раифский, кажется, называется. Так рассказывают, что когда его в семнадцатом веке монахи основывали, то первое время не могли даже службы нормально служить — настолько громко квакали в ближнем озере многочисленные лягушки. И тогда братия пошла к основателю монастыря старцу Филарету и сказала: сделай что-нибудь, ты же с Богом запросто общаешься, попроси его… И тот ушел на три дня в затвор и начал молиться. Господи, говорит, я не прошу, чтобы Ты уничтожал этих лягух — все-таки они тоже Твои создания, Божьи твари, как говорится. Пускай они живут, пускай размножаются, но, прошу Тебя, Господи, пускай они — перестанут квакать… И представляете? Вот уже четвертую сотню лет над озером стоит глубочайшая тишина! Говорят, приезжали даже французы недавно — они же специалисты по лягушкам, жрут их там у себя во Франции — и тоже устанавливали аппаратуру, говорили, не может такого быть, чтобы лягушки размножались и не квакали! Но потом прокрутили свои фильмы и кассеты — может. Раифские лягушки преспокойно себе спариваются, размножаются, плодятся, но при этом молчат, как партизаны на допросе. Три с лишним сотни лет над озером — ни единого квака! А? Каково?

— Такую бы молитовку, — мечтательно вздохнул кто-то рядом с рассказчиком, — да в отношении НТВ сотворить. Чтоб тоже — лет на триста квакать перестали…

Мужики снова засмеялись, хотя, как мне показалось, несколько и сдержаннее, чем в первый раз.

Глава К (20)

— КАКОв поп, таков и приход, — резюмировал «орнитолог». — Если бы наш старец захотел избавиться от их квака, то уж по его-то молитве от них на телеэкранах и следа бы давно не осталось…

Глава Л (30)

…ЛЮДИ всё подходили и подходили, голоса говорящих начали сливаться в одно неразличимое гудение и, оторвавшись от чужих разговоров, я развернул всученную мне на выходе из метро листовку и прочитал: