Урок ловиласки

Тоже связь из тех, которые упоминал чуть раньше. И еще какая. Несмотря на то, что в горизонталь не переведенная. Теория о сближении душ через интим дала трещину, ведь если брать в расчет интим из разряда «интим не предлагать», который здесь не просто предлагали, а навязывали, то в отношении Клары это не работало. Она не предлагала, а, наоборот, категорически отказывалась. С другой стороны, как назвать то, что творилось между нами в эти самые минуты? В языке даже слов подходящих нет.

Но сближало не это. Это было следствием сближения.

Сближала обоюдность желания нового. Новое сегодня выступало на чувственном поле, против него играли стыд, воспитание и совесть, а таких противников чувственность научилась побеждать давным-давно, получая результат еще до начала соревнований. К финальному свистку принципиальная троица обычно валялась с переломанными хребтами, а чувственность кланялась зрителям и принимала поздравления. Все правильно, это закон выживания: побеждает сильнейший. Только почему-то обидно жить по таким законам.

Некогда у дворян и служащих было понятие чести. Они давали присягу и умирали за сказанное. Они дрались на дуэлях, если задевалась честь — их или тех, кто нуждался в защите. Честь или жизнь — никто не сомневался, что выбрать. «Спасай свою задницу» и «своя рубашка ближе к телу» — пришедшие позже правила хапуг и маргиналов, людей без чести, которые легко ставят на чаши весов чемодан денег и родину. Смыслом жизни в их понятии становится не дело, а отдых, а единственным действительно неприкосновенным правом — право на удовольствия. Право на любые удовольствия. А единственным неприкосновенным — потому что основополагающим. Все остальные завоевания цивилизации, которыми гордится новый мир — равные возможности, права и свободы человека — существуют для галочки, в виртуальном виде, поскольку без них народ ополчится на тех, кто управляет им с помощью упомянутого главного права — законно жить без чести ради выгоды, чувственной или материальной. Хитрость в том, что любимым толпой правом на любые удовольствия могут пользоваться только те, кто не имеет принципов. Хочешь удовольствий — выкинь моральные рудименты на помойку. Не можешь — гляди со стороны, как другие отжигают, и чувствуй себя обделенным.

Для удовольствий требуются деньги, соответственно, они и стали главным мерилом человека. Больше всего денег у американцев (сами их для всего мира печатают), и это как бы дает им право всех поучать и всеми командовать. Ну, Америка — страна без корней, где никогда не знали дуэлей, не выполняли ставших невыгодными договоров, а слово «герой» ассоциировали со Спайдерменами-Бэтменами. «Работайте, братья» — этого они просто не поймут.

С американцами понятно, остальные люди произошли от обезьян, а они — от англичан. Исключительная, как вдалбливают всему миру, нация. И в плане жизни ради удовольствий действительно исключительная. Но что же остальные — те, кто еще помнит свою историю?

От размышлений отвлекли восклицания поддержавших Клару Амалии, Кристини и Майи:

— Конечно, пусть.

— Спасибо! — Софью сдуло попутным ветром.

Время то останавливалось, то вновь разбегалось. Сейчас оно полетело. Два девичьих «аха» от холода и жара слились в один, и не успели расположившиеся в первом ряду ученицы вернуться к изучению предмета, как пришлось сдвигаться и пропускать.

Рядом с моим бедром остановились тоненькие ножки. Над ними — выступ редко поросшего треугольника, удрученный свес животика, пипка пупка, худые ребра, пугливые остроносые выпуклости, угрюмо свесившиеся под грузом сгорбившихся плеч.

Закончившая с приготовлениями Варвара усадила печальное создание перед собой.

— Накидку отмыли, — едва слышно пробормотала Софья, — но она суховата. Можно, я увлажню?

— Если суховата, то нужно.

Девичье лицо быстро добралось до предмета и продолжило наклоняться.

Наклоняться.

Наклоняться.

На моих глазах менялись законы физики и представления о трехмерном пространстве. Последние сантиметры стали совсем невыносимы. Кончится ли это когда-нибудь?!

Кончилось. Лоб и подбородок уткнулись в живую преграду.

— Это как?! — Ученицы вскочили, желая рассмотреть вблизи.

Все, кроме Клары и Феофании. Переглянувшись, обе просто выгнулись в нужную сторону.

— Теоретически так может каждая из нас, — с явной завистью проговорила Варвара.

— У меня не такой большой рот! — авторитетно заявила Антонина.

Она первой вернулась на место, звучно шлепнувшись задом на траву и вновь сложив рукина груди.

— Размеры ни при чем, и я сказала «теоретически». — Видя, что многие ученицы пооткрывали рты, пытаясь сымитировать процесс, преподавательница объяснила фокус. — Чтобы пустить ключ дальше, нужно избавиться от рвотных позывов. Это практически невозможно. Даже без слова «практически». А тот факт, что у Софьи получилось… В жизни всякое бывает. У кого-то невообразимая для остальных растяжка, кто-то перемножает цифры в уме, а у кого-то открываются способности в других областях.