Уроки агенту розыска

— Гражданка опознала Артемьева на карточке, — перебил его нетерпеливо Яров, возвращаясь за стол. — Показал карточку сразу же и признала. — Он — Артемьев. А что без дамы или маску не сразу одел — так просто наводит на ложный след или же просто почему-то торопился, и хлопот много.

— Это верно, — повторил задумчиво Семен Карпович. — У громил тоже свои заботы и хлопоты. Такие как и у сапожника, скажем, или плотника. Только вот никак я не нападаю на Артемьева. Ну, что тут поделаешь, Иван Дмитриевич. Смотрю повсюду — и в трактирах, и в чайных, и в электротеатре, и в трамвае. Обыск когда делал у матери его, можно сказать, мышью все углы в каморке обнюхал. И братьев, и сестер замучил допросом…

Он вздохнул глубоко, прибавил с грустью:

— А может и потерял я нюх. Как старый пес. Так собак на живодерню волокут для пользы на мыло. А я куда? Может, ножи да ножницы точить по дворам остается. Камень есть и колесо. Приделаю и пойду.

Это как-то успокоило Ярова. Перестал глядеть по-колючему на агента. Даже засмеялся, так правда, вроде как покашлял:

— Это вы зря, Семен Карпович. Я не приказ по губрозыску пишу об увольнении. На свободе до сих пор Артемьев. Вчера из Центророзыска список прислали объявленных вне закона по всей Советской республике. Там и Артемьев стоит, и Казимир Гордо. Чего они еще придумают. Тут и до убийств недалеко, раз распустили мы их, позволяем…

— Не убивает Артемьев, — устало возразил Семен Карпович. — Ни одного дела не оставил на этот счет, сколько я ни помню на своей памяти. Вроде Чесаного…

— Всего можно ожидать, — жестко проговорил Яров, — не убивает потому, что не вставали на дороге. А встанем — будет стрелять, резать… Вы сами-то встречались лично с Артемьевым, Семен Карпович? — спросил он и пристально посмотрел на него. — Должны были бы встречаться?

Семен Карпович покачал головой — и была какая-то нерешительность в его движениях и в том, что не сразу он ответил. И лишь, вынув платок, привычно отерев морщинистую шею, лоб и щеки, заплывшие потом, сказал:

— В шестнадцатом году с Федоровым брал я его. Тогда он ограбил с дружками ювелирный магазин. Да вы же слышали от меня эту историю, Иван Дмитриевич…

— Да-да-да, — тотчас же как-то звонко ответил Яров, — вспоминаю теперь. Артемьев тогда спрыгнул на ходу из вагона, Федорова убили грабители ночью по дороге домой, а кисет с золотыми перстнями, да кольцами — исчез. Вроде как грабители его прибрали.

Он не выдержал насмешливого взгляда Семена Карповича, опустил голову:

— Из тюрьмы он прошлой зимой загадочно бежал. Заключенные кто за кипятком, кто на оправку, а Артемьев на чердак. Замок сбил, выбрался на крышу и в темноте, в мороз, по сугробам сумел добраться до административного здания. Как ответственный работник, спустился по лестнице и вышел на улицу. Шутка сказать, всю тюрьму пройти по крышам. А ведь кто-то подсказал, как идти. Кто-то веревки ему принес, чтобы с одной крыши на другую спускаться. Кто-то сломал решетки на чердаке административного здания. Кто-то путь указал. Кто этот человек?

— Сам по себе он не смог бы, — согласился Семен Карпович. — Дело было трудное. Как в цирке. Ну да ведь когда-то выяснится…

Яров быстро глянул на него и улыбнулся как-то растерянно. Постукал пальцами по столу, попросил тихо:

— Продолжайте розыск… Знаю, что бывали не раз на квартире Артемьева. Только еще надо побывать и на квартире, и на фабрике.

Мать расспросите. Да предупредите, чтобы не скрывала — привлечь можем как соучастницу… Вопросы есть у кого? — обратился он к сотрудникам. Вопросы нашлись. Варенцов попросил прибавить кормовых денег для своего «Джека», Иван Грахов потребовал, чтобы костюмерную и гримировочный отделы забрали у него и передали Шуре Разузиной. Поднялся Македон Капустин, тоном приказа попросился отпустить его на Южный фронт с коммунистическим боевым отрядом. Все только засмеялись иронически. Яров махнул на Македона рукой.

— Все тогда запросятся, а кто будет чистить здесь шпану? У вас ничего нет? — неожиданно обратился он к Семену Карповичу. Тот покачал головой, ответил все также обидчиво:

— Буду собираться за реку, на мануфактуру, как вы приказали…

12

И на фабрике Семена Карповича знали. Когда они пришли в фабком, стоявший возле окна коренастый мужчина в темной шляпе, сером полувоенном кителе, сунувший руки в карманы солдатских галифе, воскликнул:

— Можно подумать, что и революции не было. Будто и сейчас сидит Бибиков. Как это вас, господин Шаманов, взяли опять в сыскное? За заслуги перед царем-батюшкой?

Костю удивило спокойствие Шаманова, его ворчливый голос:

— Меня с Бибиковым не равняй, товарищ фабкомовец. У Бибикова три дома было, а я как жил в двух комнатушках, так и живу… Одни иконы нажил, да катар кишок…

Фабкомовец теперь повеселел, засмеялся. Вышел им навстречу, поздоровался.

— Кого ищете?

— Мать Артемьева повидать надо. Да может на фабрике есть слухи насчет проживания Артемьева…

— Артемьева…

Фабкомовец посуровел, ожег их обоих взглядом черных глаз.