Уроки английского

– А у нас гость! Входи не стесняйся. – Я замялась на пороге, не очень-то себе, представляя, как я предстану в таком виде. Но это только на мгновение я так, потому что, потом, почти сбивая меня с ног, на меня налетает и виснет на мне Катька.

– Катя! Ты? Как ты меня нашла? Когда ты пришла? Как там дома? – Засыпаю ее вопросами, вместо поцелуев и здравствуй.

Мы сидим втроем. Мне приятно так быть между ними. С одной стороны, Катька, а с другой Саша. Я уже нахваталась со стола всего, и мы даже выпили немного вина, которое нашлось у нашей хозяйки.

Катька расспрашивает меня и я, уже успокоившись, начинаю ей рассказывать и мне при этом становиться так жалко себя, что я сперва даже не поняла ее реакцию.

– А меня, между прочим, чуть не изнасиловали! Ты представляешь?

Она смотрит на меня насмешливо. Она что же, смеется? Отмечаю я ее глупую и дурацкую веселость. Поэтому переспрашиваю.

– Я тебе, Катька такое рассказываю, а ты? Ты смеешься!

– Да, не смеюсь я, успокойся, просто думаю, что ты все преувеличиваешь.

– Нет! Они, же, правда, так хотели сделать со мной. Это правда, я сама все слышала! А ты, что же, не веришь? Они хотели и даже уже полезли ко мне в подвал, но я одного цапнула, укусила за ногу. А тебе что? Меня даже не жалко?

– Да жалко, жалко! Только это никакого отношения не имеет к твоему, как ты говоришь, изнасилованию.

– Это почему же? Ведь они же хотели… – В разговор встревает Сашка. – Это что же, по-твоему, разве не задуманное преступление?

– Хотели, это одно, а вот смочь они не могли. Поняла? – Продолжает настаивать упрямо Катька.

– Нет! Не поняла! Что ты такое говоришь? Их же было там трое, или четверо. И один уже хотел слезть!

– Да тебе нечего было, и волноваться даже.

– Что! – Взрываюсь я. – Как ты можешь такое говорить мне?

– Так и говорю, что ты со страху все так придумала. И знаешь почему?

– Почему! – Почти в один голос мы произносит с нашей училкой.

– Да потому, что они же бомжи! Понимаете! Бомжи! Они вообще среднего рода и у них ничего не стоит! Это понятно?

Я даже переглянулась с ними. О чем это она, думаю я, причем здесь это и что должно стоять?

– Что, среднего рода и почему кто-то должен стоять, где? Знаешь, Катя! Ты хоть и считаешь меня глупой, но я тебя не понимаю!

– Правильно! Ты и не можешь понять. Ну, ладно, не обижайтесь. А все дело-то в тех самых, кто среднего рода. Все дело в них, самих, бомжах этих. Вы, что же думаете, что они мужики, мужчины, и что у них после этой жизни на свалках, да с пьянками и куревом, после их полуголодного существования все так и встанет?

– А, это. – Догадываюсь я. – Ты думаешь, что они не смогли бы даже со мной ничего сделать?

– Нет, сделать-то они что-то и смогли бы, но только не смогли бы из тебя сделать настоящую женщину.

Я ничего не понимаю и с обидой ей.

– Как это, настоящую? Это еще почему?

– Да потому, что ты еще девочка! Вот почему!

Мне так обидно стало, что я встала и уже со слезами на глазах хотела ей сказать все, что о ней думаю, но тут вмешалась Саша.

– Сядь! Сядь и успокойся! Что ты взъерошилась, и губки сразу надула? Радуйся, что все так счастливо закончилось. Видишь, какая ты! Можно подумать, что ты обиделась от того, что и в этот раз не стала настоящей женщиной. Видимо, точно, ничего ты так и не поняла.

– А ты, что? Ты уже все поняла, потому, что ты, уже женщина? – Это я ей теперь с обидой, на ее колкие упреки, о моей тугодумке.

– А разве это преступление, быть женщиной? Или я должна в свои двадцать четыре года оставаться такой, как ты? – Ну не кипятись, сядь, я все тебе поясню, слушай, Катя права!

Я с возмущением и полным не пониманием сажусь, стараясь не смотреть на обеих. Мне так обидно! А училка говорит.

– Ты, ведь не знаешь, какая самая главная проблема у женщины. Ты, не можешь даже знать об этом, потому, что ты все еще девочка. Понятно?

Я сижу и молчу, дуюсь и пока ничего не понимаю. Какая такая еще главная проблема у женщин? Ничего не понимаю!

– Ну, и какая?

– А такая. Что сначала они от нас этого добиваются и всячески уговаривают с ними переспать и мы, в конце-то, концов, может и уступаем, и при этом надеемся на получения удовлетворения, а когда мы уже настроились и готовы их принять, вдруг у них обнаруживается это.

– Что, что у них обнаруживается?

– Да в том-то и оно, что ничего не обнаруживается. Вот что!

– В каком это смысле, ничего?

Встревает Катька и опять мне свою руку в изгибе показывает.

– Вот, какая должна быть у них эта штука! А у них вот. – И она показывает указательный пальчик, который согнула и им слегка помахивает. – Поняла?

– А, теперь поняла! Только почему же это наша проблема. У них же не стоит, а не у нас.

– В том то и наша проблема. – Поясняет она. – У них не стоит, а у нас проблемы. И знаешь, что? Некоторые девушки эту проблему решают между собой. И мне показалось, что вы уже с Катюшкой прекрасно решаете эту проблему. Так решаете, или мне это только показалось? Я права, Катюша? Что ты молчишь?

– А я и не молчу, думаю.

– О чем?