Уроки атеизма

Как я уже сказал, подвести русскую культуру под какое бы то ни было определение нельзя, к ней не подходит ни один термин. И мы видим, что у русской молодежи кумиры сменяли один другого: погромщик православия католикофил Петр Яковлевич Чаадаев уступил место блистательному атеисту Писареву, тот – Петру Алексеевичу Кропоткину, но никогда среди этих кумиров не оказывалось казенных философов. Русская знать вспоминала о Деве Марии, читая порнографическую «Гаврилиаду» или строчки о том, как последнего царя удавливают кишкой последнего попа. Естественно, помимо прогрессивного был и полюс православный, охранительский, но эти два полюса находились всегда в настолько резком конфликте, что лучше всего его, пожалуй, может охарактеризовать реакция религиозного беллетриста Федора Михайловича Достоевского на труды Ивана Михайловича Сеченова. Работы Сеченова, заложившие все основы нейрофизиологии не только для русской школы, но и для практически всех западных школ, сделали для человечества, должно быть, неизмеримо больше, чем творения всех литераторов мира. И как только вышел один из трудов Ивана Михайловича, Достоевский тут же исплевался ядом, назвав физиолога в своих письмах «необразованным, невежественным человеком, малознающим» и прибавив: «Научными своими выводами он скорее вреден, чем полезен».

У служителей культа для оправдания насаждения религии в школах остается один, на первый взгляд относительно вменяемый аргумент – это привитие так называемой морали и нравственности детишкам. Но почему-то нравы этой организации даже в ее лучшие времена православный царь Иван IV характеризовал, обращаясь к духовенству, так: «Вы скоты. Вы хуже скотов». Организация, члены которой прославились алкоголизмом, развратностью и жадностью, стали героями анекдотов и басен, почему-то решила, что именно она должна учить морали.

Эта приватизация попами морали вообще уморительна по сути, так как полный комплект морали в ее рафинированном, легкоусвояемом виде содержится практически в любом произведении мировой классической литературы. Причем там этот набор необходимой морали и нравственности, как правило, не обременен необходимостью продалбливать лбом пол и целовать крашеные доски или руки толстых – мужчин.

Объясняя ребенку дикость преподавания религии в школах, можно прибегнуть еще к одному сильному и важному аргументу. Ему можно объяснить, что человек либо знает законы развития мира и правду о происхождении мира, в том числе прежде всего теорию эволюции, либо он православный. То есть важно дать понять, что православными люди становятся не от того, что они обладают какими-то особыми знаниями, а от того, что они не знают самых элементарных вещей. Кстати, при необходимости и если возникнет подходящая ситуация, можно преспокойно опустить преподавателя ОПК, задав ему при ребенке самый простой вопрос. Пусть он с наглядными примерами объяснит, что такое дивергенция или конвергенция или расскажет про гомологичность костей у примитивных рыб и человека. То, что вы его посадите в лужу, гарантировано.

Конечно, это не самая легкая задача для родителей. Но и родителям будет полезно почитать и Томаса Генри Хаксли, и Дэвида Аттенборо, и Ричарда Докинза, и многих других. Гуманитариям, которых долго учили на их факультетах, что творог добывается из вареников, придется тяжело, но, знаете ли, ради ребенка можно пойти даже на такие жертвы. Когда раздается критика теории эволюции, нужно уметь объяснить, что критикуют эту теорию люди, которые либо вообще ее не понимают, либо знают из всей теории эволюции одну-единственную фразу, которая на самом деле не имеет к ней ни малейшего отношения.

Можно, что называется, копнуть глубже и объяснить, что вся история взаимоотношений науки и религии – это беспрерывная и бесконечная война. Это сейчас попы изо всех сил вертят пигидием, объясняя, что они не против науки, окропляя святой водичкой космические аппараты (естественно, падающие после этого) и подстилаясь под теорию эволюции. На самом деле эта война шла с момента усиления христианства, с момента зарождения европейской науки. Не стану в подробностях расписывать трагическую судьбу Роджера Бэкона, которого церковники на тринадцать лет усадили в тюрьму с очень интересной формулировкой «за некоторые подозрительные новшества». Действительно, тех, кого не могли сжечь, они ломали и насиловали другим образом, и почему-то мало кто помнит об огромном количестве людей, которых сажали в тюрьму, предавали остракизму, пытали, лишали возможности заниматься наукой.