Уроки черного бусидо Димы Сабурова

Подействует такая отсебятина? Судя по трясущейся спине священника — подействовало.

Уровень моего вранья превысил все возможные пределы — визитеры замерли, боясь пошевелиться. Даже буддистский бонза перестал дрожать. Теперь их надо как-то поднять.

— Встаньте и придите к истине! — я наклонился к старому костровищу, в котором заметил кучку серого пепла.

Напор и еще раз напор! Ни минуты для размышлений и анализа.

Первым начал вставать татуированный. Сразу за ним «кореец».

Я погрузил ладонь в пепел и почти сразу ее впечатал в лицо встающего священника.

— Ты призван!

Отметив ошарашенного пузана, я тут же «испачкал» следующего.

— И ты призван в небесное воинство!

И так одним за другим всех пятерых. Молодой парень, получив мой знак даже не удержался на ногах — сел на попу. Но тут же быстро вскочил.

— Как… как вас зовут, господин Небесный воин? — заикаясь спросил священник, трогая свое лицо и тряся головой

А действительно, как?

— Зови меня Владыка

— Омо-сама⁇

Вот прямо Чорный властелин, чего уж стесняться… Я схватил бонзу за отворот его странной «тоги», подтянул к тебе.

— Да! А знаешь, почему Владыка?

— Не-ет! — пробормотал священник

— Потому, что теперь я владею вашими душами! Они отныне принадлежат мне и богине!

Оглядел всю пятерку. Вроде прониклись. Но нужен «пряник».

— Аматэрасу призвала вас. Вы ее воины! Это великая честь. И великий долг.

Все поклонились в пояс, руки по швам. Так и застыли.

Нет, ну до чего же тут все-таки пока наивный народ…

* * *

Утро в горах наступает медленно. Сперва предрассветный туман спустится с верхушек вековых деревьев в негустой подлесок. Потом солнечные лучи робко проникнут сквозь марево и упадут на зелёную траву и редкий кустарник. Возле самых скал тянутся к небу стройные сосны, тускло блестя в утреннем свете потёками пахучей смолы. Скоро солнце поднимется ещё выше. И тогда постепенно станет жарко. Совсем жарко. Где то в ущельях грохочут водопады. Горные ручьи, сотнями струй бесстрашно летят вниз разбиваясь об острые камни водяными брызгами и вновь собираясь вместе с другими потоками несут чистую водяную прохладу в долины. Искупаться бы, да нельзя. Сейчас надо ковать железо, пока горячо.

Все, что я успел перед выходом — это приодеться. Не голым же идти… Из под рогожи молодого самурая выглядывали доспехи и какое-то шикарное шелковое кимоно. Черного цвета. Да еще с красными драконами на груди. Явно взятое в бою — порванный рукав был зашит на скорую руку. Подношение достойное богов. Я не спрашивая, забрал рогожу, приказал ждать меня на поляне и ушел в пещеру переодеваться. Быстро надел штаны хакама, потом верхнюю куртку. Затянул пояс. Посмотрел на себя в в отражении водоема. Красавец! Жажда ничто — имидж все…

В рогоже был также роскошный доспех. Точнее его части. Черный панцирь-ракушка с золотой гравировкой, поножи, наручи, наплечники и пластины в виде юбки, защищающий бедра и пах. Я разложил доспехи на земле, проверил. Все целое, не битое.

Гравировка только была со странностями — желтая хризантема. Точнее золотая. Насколько я знаю, это вообще символ японского императорского дома. Может поэтому мои «гости» решили все пожертвовать богам? Так сказать, от греха подальше?

Долго не раздумывая, надел на себя панцирь, с трудом затянул завязки по бокам. Тут слуга нужен. А то и двое. Шлем с поклоном взял с алтаря:

— Обещаю вернуть все целости и сохранности! — поклялся я. Остро пожалел, что для меча нет ножен. Придется нести в руках. Что же… Вроде бы готов снова выходить на подмостки!

* * *

Мы, обливаясь потом, продолжаем идти по дороге вниз от скалы. Пока ещё утренняя прохлада сохраняется в глубине зарослей, но вяжущая влага вместе с чистым, пьянящим горным воздухом скоро заполнит всё зелёное пространство.

Идущий впереди буддийский монах по имени Сёгэн время от времени оборачивается, скользя по мне взглядом. Не понять то ли просто пялится на диковинку, то ли ищет божественные знаки известные ему одному. Отвечаю ему в стиле — «в упор тебя не вижу», стараясь не моргать и взгляд не отводить. Пока срабатывает. Монах лишь вздыхает, но в расспросы не лезет — весь наш разговор состоялся еще на поляне и ограничился тем, что я узнал имя Сёгэна и к какой буддистской церкви он принадлежит. Ну и коротко поспрашивал остальных. По итогам понял, что случайных людей тут нет вообще.

Так вторым шагает высокий самурай — ронин Такахиро. После «крещения» в адепты «Небесного воина» он поведал, что его прошлый сюзерен пал недавно в бою между Таканобу и Отомо. После чего опозоренный Такахиро, который не смог защитить своего сеньора, был вынужден бежать в горы. А потому он готов верой и правдой служить мне. Что ж, желание похвальное.

Третьим идет невысокий жилистый Ивакура, который только представился, а о себе так ничего и не рассказал. Я не настаивал. Похоже этот татуированный товарищ скрывает какую-то тайну.

С четвертым участником делегации я угадал. Им оказался кореец Чжинсу. Я сразу его про себя обозвал «Джинсы». Нагинату он освоил уже в Японии, успел повоевать в битвах между христианскими дайме, даже был ранен. Вынес его с поля боя Такахиро.