Уроки экономической реформы

Причина такого положения с безработицей заключается в крайне низком уровне заработной платы на государственных и постгосударственных предприятиях. На самом деле скрытая безработица по некоторым предприятиям доходит до 30-50 %. Как мы уже упоминали, институциональный хаос создал ситуацию, когда управленческий персонал постгосударственных предприятий практически не заинтересован в изменении структуры производства и рационализации. Управленческий персонал занимается совсем другими вещами, которые обещают непосредственно гораздо большую отдачу прямо сейчас. В то же время рабочие продолжают ходить на работу по инерции, получают свою нищенскую заработную плату, которая меньше пособия по безработице. Безработица сдерживается также практическим отсутствием рынка труда из-за специфическогоинститута прописки. Работник не может получить работы без прописки, но не может получить прописку без работы на этой территории. Часто из-за этого получается порочный круг, который усугубляется отсутствием рынка жилья в городских центрах. Поэтому безработица есть нечто такое, чего следует избегать всеми силами, как индивидуально, так и общественно. Только в самое последнее время появились зачатки рынка жилья в больших городах, но по-прежнему очень узкого и дорогого.

Тем не менее, медленно, но неизбежно саморазвивающийся стихийный процесс перехода к рынку будет производить на свет безработицу, и если политики не подготовятся к этому, через несколько лет Россия может столкнуться с ситуацией, которая вызовет гораздо большую озабоченность, чем даже можно себе представить. Россия абсолютно не готова к явлению массовой безработицы, которая к тому же будет очень неравномерно распределена по регионам.

Наиболее вызывающим по сложности как в интеллектуальном, так и в практическом плане продуктом стихийного процесса перехода к рынку в России является практически неконтролируемая инфляция в сочетании с глубокой депрессией.

Плановая экономика является экономикой без денег. Существуя формально, деньги играют учетную роль, тогда как все распределение ресурсов решается в реальных параметрах планирующими органами. Знаменитое мягкое бюджетное ограничение, т.е. отсутствие бюджетного ограничения, производителя просто отражает эту ситуацию. Производственные планы должны быть выполнены любой ценой, а «деньги не имеют значения».

В условиях саморазвивающегося переходного трансформационного процесса существует объективная потребность в настоящих деньгах, обслуживающих нужды формирующегося рынка, который, даже будучи очень несовершенным, без настоящих денег функционировать просто не может. Эта роль сейчас все больше и больше переходит от рубля к доллару, т.е. идет процесс долларизации, характерный для многих латино-американских стран.

Но большая часть экономики по-прежнему состоит из государственных и постгосударственных предприятий. И вот здесь-то, с денежной сферой этих предприятий случилось нечто очень интересное.

В течение первых месяцев 1992 года жесткая фискальная, бюджетная и денежная политика приняла гротескную форму: просто из бюджета не выдавали денег никому вообще. Не было бюджета, и руководство Правительства настаивало на том, чтобы просто остановить все платежи. Остановлены были также и кредиты Центрального банка. Возможно вот это и считалось настоящей, истинной шоковой терапией — просто никому не давать денег.

В то же время производство продолжалось. Но столкнувшись с резким ограничением на ликвидные средства, большая часть государственных и постгосударственных предприятий выяснила, что реальная ценность их оборотного капитала резко упала, поскольку цены выросли во много раз, а индексации денег на расчетных счетах не производилось. У них не осталось денег платить зарплату и у них не было практического никакого доступа к банковским кредитам. Вскоре, однако, ситуация поменялась. Денежная масса опять начала увеличиваться, бюджетный дефицит вновь резко вырос. Заявления официальной пропаганды и убеждение большинства западных экономистов в то время было и, я боюсь, сохраняетсяв значительной мере даже сейчас, что все это произошло изза давления консерваторов, которые просто подавили реформаторов в Правительстве, и курс реформ был изменен. Эта точка зрения является не только крайне поверхностной, но и просто удивительно антитеоретической.

Парадигма, которую пытались реализовать реформаторы 1992 года, была монетаристской. Эта доктрина (также как и кейнсианская доктрина, впрочем) исходит из того, что Правительство, Центральный банк могут практически полностью контролировать денежную массу в экономике.

Некоторые теоретические работы пользуются понятием внутренних денег, но большая часть этих исследований отличается от модели с чисто внешними деньгами, т.е. Центрального банка, только различной степенью гибкости той связи, которая допускается между всем объемом денежной массы и контролируемой денежной базой, т.е. деньгами высокой эффективности.