Уроки ирокезского

То, что Германия и Австро-Венгрия мечтают расширить "жизненное пространство", тайной ни для кого не было. И британцы пообещали поддержать их устремления. Вогак показал мне добытую его людьми (в Германии) карту, на которой были обрисованы будущие границы: в состав Германии включалась почти вся Малороссия – кроме "принадлежащей" австрийцам Волыни, османам "отдавалось" все Закавказье вплоть до Батума, а граница Румынии должна будет проходить по Бугу. Себе британцы приписали Северный Кавказ с окрестностями – включая Тамань, ну и Баку, конечно же, а граница Британии и Германии – сухопутная – была прочерчена по Дону…

Дата объявления войны была назначена опять же островитянами: на Россию нападали одновременно со всех сторон, а чтобы янки не особо мешали сдирать уже поделенную шкуру с русского медведя, британский флот "демонстрировал мощь и непобедимость" в Венесуэле. Главным образом именно с целью демонстрации Англия и направила столько кораблей к берегам Америки – ну а о том, что флота этого больше нет, в Европе просто не успели узнать.

Германия к войне подготовилась хорошо: только на границах Привислинского края скопилось около полутора миллионов солдат. Причем очень неплохо обеспеченных и оружием с боеприпасами, и транспортом. Ровно в шесть-пятнадцать по Московскому времени – пять-пятнадцать по местному – были обстреляны из пушек почти все пограничные заставы и тевтон вступил на русскую землю. И в некотором обалдении ступал по ней еще километров восемь-десять, не встречая ни малейшего сопротивления.

Некому было сопротивляться: по команде "первый уровень" пограничники со всех застав в течение пятнадцати минут собрались и ушли в тыл, километров на десять, даже не собираясь оказывать врагу это самое сопротивление. Разве что частям, собиравшимся взять Калиш, располагавшийся всего в пяти километрах от границы, не очень повезло: наступать, да еще в темноте, по покрытым хоть и символическим слоем снега, но вспаханным по осени полям было неудобно, и они пошли по двум ведущим к городу дорогам. И когда до города оставалось пройти меньше километра, обе дороги – причем до самой границы – вдруг тоже оказались перепаханными…

Ведь вокруг дорог – сугубо частные поля. И чтобы всякие туда-сюда шастающие граждане не поддавались соблазну стырить с поля, например, гороховые стручки, то поля огораживались заборами. То есть жердями, конечно, привязанными к редко расставленным столбикам…

То, что владельцы полей жили в Калише – это понятно, в городе жить удобнее, а до поля и пройтись недалеко. То, что они там жили сравнительно недавно… да кого это волнует. То, что почему-то на столбиках какие-то провода болтались – чем нашли, тем жерди и привязали. А уж по дороге с заставы на каждый столбик повесить мину, сделанную по моим смутным воспоминаниям про МОНку – вообще не проблема. Повесить, соединить проводки взрывателя с теми, что на столбике болтаются, снежком слегка присыпать…

Столбиков, согласно отчета, на дороге от Острова было девятьсот шестьдесят, а той, что вела от Грабова – девятьсот двадцать. В смысле тех столбиков, что были порушены взорвавшимися минами. И два полных полка германской армии можно было теперь не учитывать как "живую силу противника": даже те немногие, кто остался жив и не ранен, просто психологически теперь не годились для любой службы в армии.

Но это в Калише – в городе стоял "гарнизон", состоящий из роты железнодорожной охраны, и немцы об этом знали. Поэтому и шли толпой в надежде запугать. В других – довольно многочисленных – рабочих городках гарнизонов вообще не было, но они и от границы находились подальше, и дорог из Германии к ним не вело, так что их захватывать германец отправил кавалерию, а пехота потихоньку пошла все же по полям. Понятно, что на лошади по полю в потемках не особо поскачешь, так что кавалерия выбирала проселки, ведущие от деревеньки к деревеньке. Проселков же много, все их не заминировать – так что войска дошли до городков и станций "Западной окружной узкоколейки". Ну, почти дошли: где-то в полукилометре от цели они узнали, что русские мальчики-ученики очень неплохо умеют стрелять, причем из чего угодно. А лучше всего – из автоматических "дюймовочек" Дальберга, крупнокалиберных пулеметов и минометов. Причем и из своих городков, и даже с железнодорожных остановок, как-то разом превратившихся в очень неплохие ДОТы…

На такой прием германцы явно не рассчитывали и слегка притормозили – в ожидании подвоза пушек. И, естественно, дождались: русские мальчики вытащили из подвалов "салютные" гаубицы Рейнсорфа и открыли "беспокоящий" огонь. А чтобы он беспокоил германца всерьез, его корректировали наводчики, сидящие в прилетевших из Варшавского аэроклуба бипланах Кёртисса…