Уроки ирокезского

Разговоры с Коларвым и Хоном были, скажем, плодотворными: оба собеседника, как и я, считали, что военно-экономическое сотрудничество было бы весьма полезным. То есть лучше, чем просто военное – однако юридическое оформление такового было отложено на более поздний срок: сейчас просто не до формальных бумажек было. Особенно Гёнхо: у него война намечалась уж очень серьезная. Не с японцами, а с британцами – и я узнал, почему он Британии ее объявил.

Оказалось, что британцы через своего посла ему выкатили ультиматум: или он отзывает объявление войны Японии, или ему будет хуже. Вообще-то тоже предмет для переговоров, но лимонники не сообразили насчет "восточного менталитета", написав в ультиматуме, что "Корея не имеет права…" Думаю, что если бы посол просто плюнул в лицо Хону, реакция была бы не столь резкой – а вот такое оскорбление для корейца оказалось слегка чересчур.

Однако особой помощи в грядущей войне Хону пока не требовалось: в Сеул-то европейские газеты доставлялись, о приключениях итальянцев при попытке завоевать Ливию он, очевидно, прочитал – так что Борису Луцкому поступил заказ аж на пять самолетов. Которые строить должны были под присмотром конструктора в том числе и корейские мастера: везти-то их в Корею предстояло разобранными, нужно же, чтобы кто-то мог их снова собрать…

В общем, у Хона теперь имелось штук тридцать самолетов, на которых стояли русские трехсотсильные оппозитники. Причем самолеты "опять" строились "с корейской спецификой": бамбуковым каркасом и бумажной обшивкой. Правда на этот раз и каркас был не из бамбуковых палок, а клееный из бамбуковой "фанеры", и обшивка была "не совсем бумажной": бумага там была, причем сразу в три слоя – вот только слои эти склеивались друг с другом фенолформальдегидной смолой. В общем, тридцать бомбардировщиков, таскающих полтонны бомб на семьсот километров со скоростью под двести пятьдесят могли пока Ройял Неви в Желтом море успокоить. Пока – но раз уж половина британского флота "куда-то исчезла", оставшимся кораблям точно будет не до Кореи. Скорее всего, но Гёнхо эта новость весьма все же порадовала – потому что воевать с японцами он решил всерьез. Хотя, по моему мнению, и не вовремя.

Как я уже успел сообщить Славе, война – она всегда не вовремя. Главным образом потому, что война для любого участника серьезно ломает экономику. Но если враги на тебя напали, то неучастие в войне будет гораздо разорительнее, и поэтому-то я и тратил большую часть доступных ресурсов на подготовку к войне.

Причем весьма солидная часть этих ресурсов тратилась на то, что в мирной жизни окажется ненужным в принципе – то есть, по сути, эти траты можно было вкратце охарактеризовать как "деньги на ветер". В буквальном смысле слова, потому как человечество очень быстро совершенствовало орудия для уничтожения себе подобных и ранее произведенное столь же быстро становилось "устаревшим" и подлежало замене на более новое (и дорогое). Но у меня все же имелась существенная фора, я-то делал эти орудия в расчете на "заранее известное" будущее, и поэтому сразу сделанное можно было и не выбрасывать. А, например, копить на случай неприятностей. И надеяться, что все запасенное никогда вообще не пригодится. Правда, слабоватой была такая надежда…

У деревни Бебяево в дюжине верст от Арзамаса имелось приличное месторождение гипса, который много где требовался, и потому там выстроился завод по выпуску гипса уже строительного. И шахта была выстроена по добыче сырья для заводика – поэтому рядом поднялась и мастерская по ремонту шахтного оборудования. Но шахта – небольшая, а оборудование – оно сильно разное да и ломается непредсказуемо, так что большая часть станков простаивала. И чтобы они не простаивали без пользы, Лихачев разместил там и производство стальных колес к своим грузовикам. А затем – поскольку все равно много оборудования оставалось недозагруженным – и прочих разных деталек, и – чтобы не таскать произведенное гужевым транспортом – прокинул до деревни ветку железной дороги.

В общем, один из цехов этой "мастерской", в глубине шахты и размещенный, вот уже почти четыре года ежедневно собирал по два-три шестиколесных броневика – точнее, "бронешасси" без мотора. Оттуда эти "шасси" в закрытых вагонах уезжали на новый завод в городке Бережные Челны, где на машины ставились уже башни с разнообразными пушками, моторы – двухсотвосьмидесятисильные ярославские дизели, радиостанции с Елабужского завода, еще много всякого разного – поэтому четыре тысячи машин потихоньку заполняли подземные гаражи уже военных городков. И – просто стояли там в ожидании "своего времени", а экипажи для них готовились в двух отдельных учебных батальонах. Правда броневики там были с пятимиллиметровой "броней" из котельного железа, да и моторы ставились обычные "ЗиЛовские" – но зато сотня таких "броневиков" позволила за последние два года подготовить экипажи на все настоящие, причем с некоторым даже запасом.