Уроки ирокезского

– Самое прямое. Этот "почти социализм" продолжился и после того, как Роджерс выкупил торговую империю у Волкова. Частью по инерции, частью потому что Роджерс все же сообразил, что такая система наиболее стабильно, в том числе и в области получения доходов. И частью, причем довольно заметной, из-за русских заказов у американских промышленников. Но затем система потихоньку стала рушиться, ведь она опиралась не на законы и государственные гарантии, а лишь на волю ведущих капиталистов – к которым, без сомнения, можно и Волкова отнести… то есть тогдашнего Волкова в его американской деятельности. А когда у их экономики была выбита последняя подпорка из русских контрактов, все сразу рухнуло. Именно сразу, ведь фактически сформировавшаяся к концу десятых годов американская промышленная мощь на треть превосходила внутренние потребности страны, а Европа к этому времени уже оправилась от последствий войны и в качестве крупного рынка уже не годилась. Но самое главное заключается в том, что капитализм – в отличие от настоящего социализма – не предполагает совместное решение экономических проблем, там каждый сам за себя. И вот в попытках получить максимальную выгоду при общем сокращении экономики каждый, повторяю особо – именно каждый капиталист все сильнее ускоряет ее развал. Вынимая из этой уже слабеющей экономики в виде личных прибылей деньги. То есть вынимая овеществленный труд, тем самым этот овеществленный труд обесценивая и лишая экономику результатов этого труда. На что накладывается крах общественной морали, сопровождаемый ростом преступности – поэтому кризис в обществе, скажем, пост-социалистическом, будет глубже и страшнее, чем обычный капиталистический финансовый кризис. Что мы сейчас в США и наблюдаем… и наблюдать будем еще лет пять минимум.

– То есть…

– То есть из примерно двадцати миллионов промышленных рабочих в США половина остается без средств к существованию, чем нам будет грешно не воспользоваться. Но так как мы вовсе не обязаны спасать все человечество, мы постараемся спасти хотя бы немногих – тех, кто в наших условиях все же сможет спасти себя и свои семьи. При условии, что своим трудом они помогут и русским людям жить лучше. За три года я планирую привлечь около двух миллионов иностранных рабочих, то есть семьями это будет около десяти. И вашей задачей будет придумать каким образом эти десять миллионов новых русских людей максимально быстро адаптировать к нашим условиям.

Проводив взглядом вышедшего Станислава Густавовича, Иосиф Виссарионович усмехнулся. Легко говорить "надо придумать", а вот придумать… Впрочем, некоторые идеи родились еще во время разговора с Председателем Госплана, по крайней мере обучить эти миллионы американцев хотя бы русскому языку будет не очень сложно. Но на самом-то деле нужно будет их учить не столько языку, сколько новым правилам жизни, причем так учить, чтобы они эти правила приняли как единственно возможные… причем приняли бы не по принуждению, а по велению души. Так что проблем ожидается немало, и решать их будет непросто. Разве что с финансами – тут Слава успел подготовиться: внизу составленного им финансового плана с запросом семи с половиной миллиардов рублей стояла уже ставшая знакомой резолюция Волкова: "А рожи у вас не треснут?" Значит деньги будут, а вот как их потратить с максимальной пользой…

Иосиф Виссарионович закурил, придвинул в себе лист чистой бумаги и принялся составлять план предстоящей работы.

Машка "управляла страной" вполне себе самостоятельно, поскольку по конституции основной обязанностью канцлера было формирование правительства и присмотр за его деятельностью. Но так как кроме обязанностей у канцлера еще и права были, ими она тоже периодически пользовалась – хотя в таких случаях она прибегала и к помощи людей знающих. Или людей просто опытных, или – на худой конец – людей, которым она просто доверяла. Меня, например…

Мы с ней очень долго обсуждали несколько довольно щекотливых вопросов, но в конечном итоге она выпустила серию указов, в народе прозванных "тремя законами о собственности". Очень простых законов, суть которых как раз тремя фразами и выражалась. Первая фраза звучала просто: "Собственность священна". То есть если человек чем-то владеет, то никто не может этого у него отнять. Вторая фраза тоже была всем понятна: то, что человек сделал для себя не получая за работу платы, принадлежит этому человеку, а то, что он сделал за плату, принадлежит, естественно, тому, кто за работу платил. Ну а третья фраза еще проще: "продавший что угодно теряет на проданное все имущественные права, которые отныне получает покупатель".

Еще была заключительная фраза, все законы между собой связывающая: "все законы о собственности применяются без изъятий". В переводу с юридического на человеческий это означало, что применяются как к частным лицам, так и к предприятиям и даже государству в целом, и сфера их применения охватывает любые продукты человеческого труда.