Уроки химии

– Я же не заразна, – продолжала она, разжимая ладони. – Холеру не подцепила. И ребенком никого не заражу.

– Как видно, наглости вам не занимать, – рассердился Донатти. – Вы прекрасно знаете, что в период беременности женщинам работать не положено. Но вы… не только беременны, вы еще и не замужем. Постыдились бы.

– Беременность – это естественно. В ней нет ничего постыдного. Собственно, все люди так и появляются на свет.

– Учить меня надумали! – вскричал он. – Какая-то девица будет мне рассказывать, что такое беременность. Вы что о себе возомнили?

Вопрос ее как будто озадачил.

– Что я и есть девица, – сказала она.

– Мисс Зотт, – вмешалась мисс Фраск, – наш внутренний кодекс не допускает подобных случаев, и вам это известно. Так что подписывайте и освобождайте свое рабочее место. У нас свои порядки.

Элизабет и бровью не повела.

– Видимо, я чего-то не понимаю, – сказала она. – Меня увольняют из-за того, что я жду ребенка и не состою в браке. То же самое касается и мужчин?

– Каких мужчин? Вы про Эванса? – спросил Донатти.

– Любых мужчин. Если женщина забеременела вне брака, мужчину, причастного к ее беременности, тоже увольняют?

– В смысле? Вы о чем?

– В смысле – вы указали бы на дверь Кальвину?

– Нет, конечно!

– Если так, то, следуя букве ваших правил, вы не имеете оснований для моего увольнения.

Донатти явно запутался. О чем это она?

– Еще как имеем, – возразил он. – Очень даже имеем! Как раз потому, что вы женщина! Которая залетела!

– С этим не поспоришь. Но вам же известно, что для наступления беременности требуется сперма.

– Я бы попросил вас, мисс Зотт, следить за своими выражениями.

– Вы хотите сказать, что в тех случаях, когда связь холостого мужчины и незамужней женщины заканчивается беременностью, то мужчине это ничем не грозит. Жизнь пойдет своим чередом. Никто и не заметит.

– Не мы же устроили эту заваруху, – прервала ее Фраск. – Это вы пытались захомутать Эванса. Все ясно как день.

– Могу только сказать, – парировала Элизабет, убирая со лба выбившуюся прядь волос, – что ни я, ни Кальвин детей не планировали. А также могу добавить, что мы принимали все меры предосторожности. Так что беременность – это провал контрацепции, а не нравственных устоев. Впрочем, это вас никоим образом не касается.

– Из-за вас теперь касается! – выпалил Донатти. – Между прочим, к вашему сведению… есть одно верное средство от беременности: первая буква «А», вторая «Б»[7]… Существует должностная инструкция, мисс Зотт! Инструкция!

– Мой случай в ней не оговаривается, – спокойно отвечала Элизабет. – Инструкцию я проштудировала от и до.

– В вашем случае применимо негласное правило!

– Следовательно, оно не имеет обязательной юридической силы.

Донатти вперил в нее недобрый взгляд:

– От таких ваших разглагольствований Эванс сгорел бы со стыда.

– Неправда, – только и сказала Элизабет, безучастно и невозмутимо. – Не сгорел бы.

В кабинете повисла тишина. Элизабет продолжала демонстрировать свое несогласие – без чувства неловкости, без мелодрамы, будто за ней остается последнее слово, будто она не сомневается в своей победе. Эта сторона ее характера и злила коллег. А кроме того, Элизабет еще позволяла себе бравировать их с Кальвином совершенно особыми отношениями: уж такие они возвышенные, будто сотканы из неразлагаемых соединений и способны пережить все, даже смерть. Раздражало страшно.

Элизабет сложила руки на столе, давая возможность тем двоим собраться с мыслями. Потеря любимого человека открывает очень простую истину: время – как часто утверждают и при этом всегда пропускают мимо ушей – действительно на вес золота. А ей необходимо довести до конца свою работу; других задач у нее не осталось. И вот ее вызвали на ковер самозваные блюстители нравственности, заносчивые, чуждые здравомыслию судьи: один, можно подумать, не разбирается в процессе зачатия, а другая только поддакивает, рассчитывая, как и многие женщины, что принижением ученого одного с нею пола каким-то образом возвысит себя в глазах начальства противоположного пола. И что совсем скверно – эта глупая перепалка разгорелась в храме науки.

– Надо понимать, мы закончили? – Элизабет встала.

Донатти остался доволен собой. Вот и все. Прямо сейчас Зотт уйдет вместе со своим смертоносным романом, внебрачным ребенком и бредовым проектом. Впрочем, надо будет еще наладить отношения с ее щедрым спонсором, но это как-нибудь потом.

– Подписывайте, – напомнил он, и Фраск метнула в сторону Элизабет ручку. – Вам надлежит покинуть здание не позднее двенадцати часов дня. В пятницу получите расчет. У вас нет права обсуждать с кем бы то ни было причины вашего увольнения.

– Медицинская страховка также действительна до пятницы, – прощебетала Фраск, постукивая ноготком по своей незаменимой папке с зажимом. – Тик-так.

– Надеюсь, после этого вы научитесь быть скромнее, – добавил Донатти, протягивая руку за подписанным уведомлением. – И перестаньте винить всех подряд. Как Эванс, – продолжил он, – когда вынудил нас финансировать ваш проект. После того, как в присутствии руководства пригрозил уйти, если мы не согласимся.