Уроки любви

И вдруг все разом перевернулось. Алуэтт ослепила и оглушила его, словно грозовой разряд. Это было похоже на контузию — Хельмут потерял сон, аппетит, плохо ориентировался во времени и часто не слышал обращенным к нему слов. Хуже того, — он никак не мог понять, что произошло с ним после нескольких часов близости с этой женщиной, — потрясение плотской страсти, взрыв романтической любви или шок новизны, предательски захвативших его врасплох неведомых ранее ощущений. Встречаясь с Эжени, Хельмут призывал себя к хладнокровию, пытаясь критически проанализировать феномен этой женщины. «Что же она есть такое? Легкомысленный, рвущийся к острым ощущениям ребенок с темпераментом и смелостью зрелой женщины, или умная, расчетливая авантюристка, умело стремящаяся поработить меня?» — задавал себе вопрос фон Кленвер и не находил ответа. Одно было очевидно — мадам Алуэтт — прирожденная шпионка: прекрасная актриса, одаренная множеством жизненных талантов — умом, наблюдательностью, умением взвешивать и рисковать, подчинять людей и легко игнорировать предрассудки. Ее дарования могли найти отличное применение в разведывательных операциях. Хельмут сделал непростой выбор — он взял мадам Алуэтт на службу, отказавшись от своих чувств. Но вскоре понял главное — Эжени не только очаровательная, разносторонне одаренная особа женского пола. Эжени — живое существо, — юное, рвущееся к радости, остро чувствующее боль, страдающее от жестокости и предательства.

Эту Эжени он любил. Сознание того, что она отдавалась другим по его приказу сводило с ума Хельмута. Он понял, что уже никогда не сможет быть мужем Клары, не сумеет найти покой и удовлетворение в их пресном, никчемном сожительстве.

Хельмут решился на последний шаг. В сырой октябрьский день с белой розой, пригретой на груди, он встретил Эжени на вокзале провинциального городка, чтобы предложить свою любовь и безраздельную преданность. Но Эжени, легкокрылая пташка, выпорхнула из рук, отвоевав независимость. Она не мечтала о тихой семейной гавани. Риск, опасные приключения, возможность испытать свои силы и власть над людьми дарили ей ощущение счастья и полноты жизни. И вот на пути Алуэтт появился человек, который в секретном досье германской разведки числился под кличкой «Мертвая голова» и был отнесен к особой категории двойных агентов, помеченной грифом «Использовать чрезвычайно осторожно!». В характеристике «Мертвой головы» значилось: «Неуправляем, непредсказуем, ненадежен», а также «артистичен, сексуален, психически неуравновешен, жесток». В дополнении к сведениям о загадочном происхождении Альберта, выдающего себя за сына известного в Германии националиста и мистика Эриха Шварцкопфа, эти определения звучали устрашающе. Хельмут немедля пресек бы контакты Эжени с этим человеком, если бы не завершающая досье приписка: «По данным агентов „Мертвая голова“ погиб в начале марта 1914 года в Греции в результате инфекционного заболевания».

Однако Хельмута не покидали сомнения — описания Эжени и сделанные в ее саду фотографии «серба» говорили о том, что «Мертвая голова», по всей видимости, «воскрес». Он всячески анализировал причины внезапного интереса Альберта к Эжени и не находил ничего более реального, чем любовное увлечение. Но «серб» сразу же сообщил мадам Алуэтт о своей причастности к антигерманскому движению, надеясь заполучить себе в сообщницы. Эжени, очевидно, сочла личность Альберта весьма интересной для германской разведки, продолжая с ним опасную игру.

Хельмута терзали сомнения. После того, как снаряженный им спортивный самолет осыпал виллу Алуэтт розами, но она даже не нашла нужным поблагодарить его, или не смогла, он постоянно менял решения — то был готов тут же выехать в Сан-Себастьян, то сдерживал себя, браня за недозволительное его положению безрассудство.

Когда в три часа ночи слабеющий голос Эжени сообщил ему нечто ужасное, Хельмут схватился за сердце — его грудь разрывалась от боли.

Даже через два месяца. прошедшие с того дня. вспоминать события октября было не легко. Каждый раз, спеша на встречу с возлюбленной, Хельмут гнал машину так, словно боялся не успеть предотвратить новую беду.

Ему нравилось, оставив «опель» в переулке восточного предместья Мадрида, незаметно подойти к дому, где жила Эжени, проскользнуть в сад и тихо отпереть дверь своим ключом. Каждый раз она так удивлялась, увидев его рядом, такой радостью озарялось все ее существо, что сердце фон Кленвера переполняла нежность, горячая и бурная, от которой хотелось плакать. «Нет, никогда, никогда я не смогу расстаться с ней», твердил он себе, словно заклинания, прогоняющие терзающие душу сомнения. Им было так хорошо вдвоем, что становилось страшно — так не бывает, так не может продолжаться долго. Испуганные полнотой своего счастья, они подолгу не размыкали объятий и всякий раз прощались с мучительным чувством, словно могли навсегда потерять друг друга..