Уроки любви и ненависти

— Ты… ты… — шипел парень, видимо, исчерпав весь цензурный лексический запас. Орать матом все-таки воспитание не позволяло — я мало того что леди, так еще и невеста.

Но невеста я особенная, прямо скажем, максимально испытывающая сильные чувства к жениху, а потому решила немного подтолкнуть ледяного:

— Да, Мракус?

Хрясь!

Это оконное стекло треснуло от избытка мракусовских эмоций.

— Ты, наверное, хотел сказать, что, несмотря на все страстные и искренние эмоции, вынужден разорвать помолвку? — подсказала я.

Норон сделал глубокий вдох, не без труда беря магию под контроль.

— Ну что ты, дорогая, — процедил он, — как можно после всего, что между нами было этой ночью?

Тут уже у меня глаз дернулся. Посягнул на святое — на мою репутацию! Надо было налысо брить, а не делать модную столичную стрижку!

— Я теперь, как честный аристократ, ну просто обязан на тебе жениться, — закончило мысль это ледяное чудовище.

— Ну рискни здоровьем своим и… — я кинула многозначительный взгляд в область пряжки ремня, — своим и нации.

И оскалилась так многообещающе. Типа в следующий раз, может, еще что интересное отчекрыжу. Норон намек понял, а потому тему развивать не стал и удалился, попытавшись изобразить победителя. Нос он задрал, конечно, высоко, но разлетающиеся от каждого его шага снежинки выдавали парня с головой.

А я что? Я заставила кофейник оттаять и налила себе новую порцию прекрасного кофе в другую, еще целую чашку. Утро продолжало быть прекрасным.

11

Я никогда не задумывалась о понятии «месть сладка». Наверное, потому что еще ни разу не испытывала такое поистине божественное удовлетворение от проделанной пакости.

Ходила вся такая радостная, согревала атмосферу и воздух своим даром. Парням подмигивала, отчего особо тревожные шарахались в стороны. А те, у кого нервы покрепче, подмигивали в ответ. Подмигивали, но не подходили.

В общем, день был просто образцово-показательный, пока я не поняла, что у нас с Нороном совместная пара. И какая! Светский этикет!!!

Кошмар! Как я могла об этом забыть!

Шагая на пару, я думала лишь об одном — главное не ржать. Держать себя в руках изо всех сил. Не ржать и не пялиться!

И не потому, что нельзя бесить и так взбешенного ледяного. Просто педагог по этикету у нас была строгая. Да что там, меж студентов ее называли лютый зверь. Она готовила своих студентов к визиту в императорский дворец, не меньше. И ходить к ней на пары заставляли всех, даже если ты трижды аристократ.

А началось все с тех прекрасных времен, когда к нам в академию стали принимать всех подряд. По легенде, одна очень бойкая сиротка послала особу ну очень голубых кровей по общеизвестному адресу, чем шокировала всех. При этом особа ну очень голубых кровей в обморок от переизбытка чувств не упала и отправила сиротку обратно. Так они и перебрасывались, пока не явился ректор.

С тех пор все студенты академии учатся хорошим манерам, обращению со столовыми приборами, реверансам и прочей ерунде. Но сегодня день был особенный. Сначала особенно прекрасный, а потом резко стал особенно кошмарный. Потому что на этикете у нас были танцы и…

— Так, а вы у нас недавно обручились, да? Вот и чудненько, вставайте в пару.

Высокая и худая госпожа Бруби, почетный член гильдии гувернеров и гувернанток с несвойственной для дамочки ее лет силой подтолкнула меня к Норону.

Я от неожиданности впечаталась прям носом в его широкую грудь, чуть не выколов себе глаз о начищенную до блеска пуговицу пиджака. Норон галантно придержал меня за плечи, я подняла взгляд на парня. Секунду мы пялились друг на друга, парень пфыкал, сдувая обрезанную мной челку с глаз, а потом его пальцы разжались, и мы синхронно сделали шаг друг от друга. Ледяной демонстративно отряхнул руки, я — шумной шмыгнула и вытерла нос. Кому неприятнее теперь, дорогуша?

— Сегодня будем отрабатывать фигуры крокотского танца! — где-то на фоне разглагольствовала гувернер всея академии стихийных магов, составляя пары для танцев по собственному усмотрению.

Я моргнула. Крокотский танец? Это же жуть какой тесный контакт!!

Мы снова с Нороном посмотрели друг на друга, уже с некоторой долей обреченности. Маркус опять пфыкнул, сдувая челку.

— Ой, да боже ж ты мой! — воскликнула я, шагнула к раздражающе пфыкающему парню и запустила в его прическу чуть нагретые магией ладони. Пальцы забрали удивительно мягкие волосы, и в следующее мгновение бесформенное безобразие на голове улеглось в стильную прическу.

Я снова отступила на шаг и критически осмотрела конкретно так обалдевшего ледяного.

— И все-таки, что в тебе твои контуженые фанатки находят? Не понимаю.

12

— Мой исключительный ум, уникальный по силе магический дар, благородные черты лица, великолепное тело… Впрочем, это ты уже видела, — охотно начал перечислять Норон.

— Самовлюбленность, наглость, бахвальство, — подхватила я.

— А еще я знатен и баснословно богат, представлен ко двору и лично знаком с наследным принцем, — с невероятным превосходством во взгляде, позе и голосе закончил мысль ледяной.

— Вот я и говорю, — снова окинула Норона оценивающим взглядом, — что они в тебе находят?