Уроки любви и ненависти

— Ну и кто у нас там такой смелый?

Все знали, что помолвочный договор нам с Нороном поперек горла. Даже ректор не вызывал меня к себе на ковер за недавно попорченное казенное имущество. А учитывая, что Норон — самый сильный маг в академии, вряд ли бы кому-нибудь захотелось с ним побеседовать на эту тему.

Но я-то несильный маг. И Норон меня защищать не будет. А потому некоторые особенно борзые подумали, что им можно меня задеть. И ладно бы это был кто-то из контуженых фанаток моего жениха, нет! Это был другой не менее неприятный тип, которого я отшила со всеми ухаживаниями еще на первом курсе.

Было в нем что-то такое неприятное, я даже не могла толком сформулировать что. А сейчас к этому неприятному добавилось еще и объективное — ну правда, задирать меня на предмете, где я вхожу в состав лучших студентов, это ж какой объем серого вещества надо иметь?

— У меня предложение! — внезапно в зарождающийся конфликт втиснулся Норон. — Давайте устроим им математическую дуэль!

Я посмотрела на ледяного, как на идиота. Он бы еще предложил мне отпинать котенка — сравнение сил примерно одинаковое.

— Знаете, Норон, мне нравится ваша идея, — поддержал педагог. — Хартман, Зейв, к доске. Будете на скорость решать одно и то же задание. Кто первый закончил, тот получает зачет.

Я презрительно фыркнула и с самым гордым видом прошагала к доске, вооружилась мелом и демонстративно проигнорировала недовольный взгляд соперника.

Педагог щелкнул пальцами, после чего на моей половине доски отобразилась трехэтажная формула, и скомандовал:

— Начали!

14

Зейв тут же застрочил что-то на своей части доски. Аудитория перешептывалась, наблюдая за происходящим. Педагог периодически шикал на тех, кто пытался подсказать моему сопернику. Я же с задумчивым видом уставилась на формулу, крутя кусочек мела между пальцев. Время шло. И вот, спустя четверть часа кое-кто не выдержал:

— Хартман, ты издеваешься?! — воскликнул мой ледяной жених с каким-то подозрительным отчаянием, будто только что сделал ставку.

— М-м-м? — протянула я, не отрывая взгляд от формулы.

— Ты что, дашь этому напыщенному придурку получить зачет?! — продолжал негодовать Норон.

— Ну я же позволила другому напыщенному придурку испортить мою незамужнюю жизнь, почему бы не позволить этому? — флегматично спросила я, не оборачиваясь.

«Этот» напыщенный придурок рыпнулся в мою сторону, потом покосился назад на «другого» напыщенного придурка и с видом самым зверским вернулся к математическим изысканиям.

— Хартман, ты ставишь меня в очень неудобное положение!

— Да? — искренне изумилась я, продолжая смотреть на формулу. — Филеем кверху, что ли?

Аудиторию сдавленно хрюкнула, температура в помещении сердито понизилась.

— Норон, выключи дубильник, — вздохнула я, занося мел над доской.

Температура откатилась к нормальной, я задумчиво закусила губу, постучала каблучком и отняла мел, так ничего и не написав.

— Хартман, ты что делаешь?! — взвыл ледяной таким тоном, что я поняла — точно устроил тотализатор, подлец.

— Я — решаю уравнение, а ты — мне мешаешь, — охотно пояснила, не оборачиваясь. — Впрочем, как обычно.

Ответом мне были глухие стенания человека, который только что проиграл все свое наследство. Я с некоторым удовольствием отметила, что мне приятно доводить бедолагу до отчаяния и что если он действительно поставил на меня, половину придется отжать в фонд снятия ледяного стресса.

Рядом с характерным стуком мой соперник поставил точку, раскрошив остатки своего мела.

— Готово! — воскликнул Зейв.

Я с любопытством глянула на вычисления парня, которые привели его к результату «единица» и, хмыкнув, отвернулась к своей пустой доске.

— Неверно, — спокойной констатировал педагог.

— То есть как это? — возмутился Зейв.

— Очень просто. В наипростейших ошибках.

— А их что, несколько?! — поразился мой соперник.

— Возможно, — уклончиво ответил педагог. — Но пока Эмбер не дала ответ, у тебя еще есть шанс исправиться.

— Нет у него шансов, — равнодушно проговорила я. — Чтобы заметить первую ошибку, нужно кое-что посолиднее среднего балла.

Парень сердито засопел и принялся усиленно искать ошибку. Но я не понимала, почему он сердится, ведь первая ошибка заключалась в методе решения, и он был выбран неверно. Но поскольку задача нетипичная, то и общих знаний по предмету было недостаточно.

Аудитория уже откровенно шушукалась, потому что никто не шикал и не одергивал. То, что у Зейва нет шансов на победу, поняли все. Но есть ли шансы у меня — никто не понимал.

— Минута до конца занятия, — предупредил педагог.

Рядом еще сильнее засопел Зейв. И в тот момент, когда начал звенеть звонок, я вывела один-единственный символ на своей половине доски.

— Ноль? — как-то разочарованно воскликнул Норон.

— Чем тебе ноль не нравится? — поинтересовалась я, кладя мел в коробочку и оттирая пальцы тряпкой.

— Это ваш окончательный ответ, Хартман? — устало спросил педагог, которого наши с ледяным пререкания, кажется, уже допекли.

— Да, — кивнула я.

Мужчина пожевал губами, задумчиво посмотрел на меня, на уравнение, на Зейва…