Уроки практической магии

И тут навалилось. Мелькание цвета, уже знакомые искры, все это закружилось в голове, выбрасывая из реальности. Ноги подкосились, и он рухнул на пол. Он не потерял сознание. Переход прошел, словно нырнул в глубокий омут. И вынырнув, обнаружив, что как и в первый раз, перенесся в тело хозяина предмета. Однако не растворился в его сознании. И хотя все окружающее видел именно глазами Сергея, воспринималось это слегка отстраненно, как в стереофильме. И звук чуть приглушенный и нечеткий. Мозг осознавал эту двойственность.

Небольшая чистая комната. Светлая. Краска серая, но не мутная, а даже в некотором роде приятная. Две кровати, аккуратно застеленные однотонными покрывалами. Стол и вкрученные в пол табуреты, чуть в отдалении умывальник и невысокая перегородка, за которой, судя по всему, скрыт унитаз. Только решетка на пластиковом окне и плотно закрытая глухая дверь говорит о несвободе.

"Камера?" — удивился Петров. Странная какая. В маленьком зеркале виден профиль Сергея. "Без шрама еще", — успел разглядеть Сергей Иванович.

Сергей делает шаг и садится напротив соседа. Его напарник — маленький человечек в очках с огромными диоптриями, отчего глаза его кажутся похожими на глаза большой рыбы.

— Понимаете, Сергей, — обращается старик к собеседнику, — Ваше заблуждение в том, что говоря о гипостазировании, вы ошибочно приписываете абстрактным объектам статус особых, пространственновременных объектов, присутствующих наряду с обычными, эмпирическими объектами внешнего мира. Абстрактные объекты нельзя смешивать не только с внешними, но и с внутренними перцепциями.

Сергей задумчиво кивает, слушая эту абракадабру, однако отвечает хоть и доброжелательно, но с долей несогласия:

— Марк, в этом я с вами полностью согласен. Однако, дорогой профессор, если мы примем в качестве принципа тождества интуитивного очевидный постулат, который выразил еще великий Бользано: "Во вселенной нет двух совершенно равных вещей, а следовательно, и двух совершенно одинаковых атомов и простых субстанций".

Петров потерял нить беседы и воспринимал диалог скорее как шумовое оформление картинки.

Дверь заскрипела, щелкнул замок.

— Эй, Иван, на выход, — скомандовал бесстрастный голос. Служащий в непонятной форме стоял на пороге, держа в руках резиновую дубинку.

Неторопливо кивнув собеседнику, Сергей поднялся, и, привычно заложив руки за спину, шагнул в коридор.

Чистые коридоры, на полу квадраты разноцветного пластика. "На тюрьму как-то не похоже", — удивился Петров.

В помещении, куда ввели заключенного, его ожидал вальяжный господин. Тоненькие усики, взгляд довольного жизнью человека. Он сидит за безликим столом. За его спиной квадрат окна с неизменным перекрестием решетки.

— Садись, — кивнул хозяин вошедшему. — Ну, что, подумал? Времени у тебя было предостаточно. Или профессор совсем утомил философскими беседами? Он хоть и сумасшедший, но весьма эрудированный человек. Маньяк, правда, ну так это только ночью, — с плохо скрытой издевкой приветствовал гостя человек.

Сергей задумчиво глянул на произнесшего свой монолог и перевел взгляд на окно, в котором виднелся кусочек голубого, с кучками белоснежных облаков неба. "Такое небо, наверное, бывает над безбрежным океаном", — мелькнула в сознании Петрова нелепая идея.

— Ну? — уже нетерпеливо повторил пижон.

От малопонятной сцены Сергея Ивановича отвлек новый голос или голоса. Но звучали они не в комнате, а скорее, если можно сказать, в мозгу Петрова.

Да он и не смог бы однозначно утверждать, где. Слышались, это главное. И возникло чувство неловкости, как у человека, застигнутого за подглядыванием.

Голоса обсуждали его, Петрова, персону.

Причем, вовсе не старались скрыться от слушателя, или им это было совершенно безразлично.

— Растет, — констатировал первый, чуть дребезжащий, но разборчивый и понятный голос.

— Не спорю. Это объективно, — отвечает второй. Этот звучит чуть глуше. Они словно продолжают начатую беседу. — Но это неосознанный рост. Метание духа, схоластические попытки уловить суть вселенной. Сомнения, страх. Обычный набор неофита. Ничего особенного.

— Однако, магистр, вы, как всегда, привередничаете. — Звонкий голос оппонента явно настаивает на своем. — И что, пускать на самотек? А что в итоге? Зачатки будут на корню задавлены логикой. Поверьте, не лучший способ…

— Это не ко мне, — обрывает старший из говорящих. — Делать выводы — не наша прерогатива. В одном я согласен. Предлагаю не торопиться, пусть идет как идет… Хотя, возможно, имеет смысл упорядочить, зачем все сразу, и кучей… — Голос вдруг прерывается. — А вы знаете, ведь он нас слышит. Да, да, не спорьте. Определенно.

И тут щеку Петрова обожгла нестерпимая боль. Это собеседник Сергея, внезапно рассвирепев, взмахнул чем-то, зажатым в руке, и со всего маху ударил его по лицу. Падение и темнота.

Пробуждение вышло медленным и плавным. Напрягая зрение, разглядел силуэт спящего на раскладушке. "Вера"?