Уроки практической магии

Вроде и человек, но ни черт лица, ни деталей разобрать не получилось. В мыслях зазвучал еле уловимый шепот. Он усилился, но понять, мужской он или женский, было тоже нельзя. Голос, и все.

— Говорил тебе умный человек: учись. Все без толку, — начал гость с легкого упрека, но без эмоций, отстраненно.

— Ты кто? — задал Петров естественный в данной ситуации вопрос.

— Кто? — повторил голос, словно донеслось издалека горное эхо. — Суть, сущность. Твое "Я". Называй, как угодно.

Петров произнес, робея:

— Можно спросить?

— Можно, — отозвался голос. — А можно и не спрашивать. Я — это ты. Твое нематериальное, вневременное…, но если понятнее, ты — моя мельчайшая частица.

Ты хочешь понять в чем причина твоих изменений? Ответ простой. В судьбе каждого есть момент, когда его сущность может быть осознана. Тебе выпало в этой жизни и в это время. Кстати, еще одно. Свобода выбора. Можешь верить, а можешь считать фантазией больного воображения.

Петров слушал монолог, понимая, что ответы на невысказанные вопросы постигнуть не в состоянии.

— Тебе сложно? Куда проще очеловечить меня? Пустое. А вот главный вопрос ты задать и боишься. Но придется. Да, это испытание. Не пройдешь, значит, судьба. Твоя. И моя, в некоторой степени.

Это Карма. Вы так затерли это слово, что даже неловко. Увы, другого, нет. Все, что происходит в жизни — в этой, предыдущей, следующей — взаимосвязанно. И девочка эта или сущность ее встречается нам из века в век. И товарищи, и враги. Они меняются, как узоры в калейдоскопе. Возникают в разных обликах, ситуациях. И проходить эти испытания приходится не десятки, а тысячи раз. Ладно. Разговоры — это все пустое.

Теперь готовься. В какой из пластов тебя вынесет, не знаю. Это все уже было, прошло, и бояться не стоит. Прожить, принять и сделать нужные выводы — вот все, что ты можешь сделать. Изменить, увы, нет. Готов?

Все исчезло. Салон Мерседеса, тело жирного Илюши. Даже мысли и видения. Осталось только сознание, без чувств и эмоций.

Миг — и полноцветье солнечного дня ворвалось в зрачки. Прижал ладони к лицу, приходя в себя. Проявились звуки, порыв ветра донес запах. Руки ткнулись в жиденькую, пахнущую псиной бороду.

Медленно приоткрыл глаза. Степь. Синева неба. Изумрудное море травы… Он сидит на смятой, траве, а вокруг громадный табор… Островерхие строения типа юрт или шатров, среди них, словно массовка исторического фильма, люди в странных одеждах. Снуют, перекликаются на непонятном языке.

Петров наконец сообразил: так вот о чем говорил его непонятный собеседник. Прошлая жизнь. И предыдущее его воплощение. Даже странно, ни удивления, ни страха. Он завертел головой. И вдруг удар в спину. Тело дернулось. Однако боль донеслась лишь слабым уколом. А смех, издевательски довольный и жизнерадостный, он расслышал отлично.

— Чего головой крутишь? — донесся голос обидчика. Пленник втянул голову в плечи, ожидая нового удара. Однако голос нравоучительно произнес:

— Аль, мнишь, стерпеть сумеешь? Дурак. Против кого идти посмел? И девку с толку сбил. Все одно, отыщут. Князь гридней заслал. Эх, ты… Одно сказать, чернокнижник, — не зло, а сожалеюще плюнул стражник.

И тут в голове Петрова пронеслись спутанные мысли человека, в теле которого он сейчас находился. "Ушла, не догнали!" — слышалось явное облегчение и радость.

Шум табора вдруг стих, будто по команде. Только визг детей, да лай собак, а еще завывающий в степи ветер.

И вот тишину ожидания разорвал топот копыт. Ударили в уши свист и крики всадников. Погоня, отправленная за беглянкой, вернулась. И не с пустыми руками. Сам того не желая, Петров забился головой о колкие стебли, о разбитую ногами и копытами сухую землю.

Человека страшило то, какие пытки предстоят неведомой добыче всадников.

Цепкие руки проволокли сквозь толпу и бросили возле большого шатра.

Полог распахнулся, выпуская человека в длиннополой одежде.

— Князь здесь? — удивленно прошептал человек.

Князь утер окладистую бороду и свирепо уставился на воина в кожаных доспехах, соскочившего с лошади.

— Где взяли?

— В плавни сбегла. Еле сыскали. Гончие след взяли, — доложил гонец.

— Пытать, — кратко приказал властитель.

— Пытать до смерти, — повторил главарь. Он глянул на лежащего ничком пленника. — А ведун пусть смотрит.

Петров извернулся, стремясь разглядеть, о ком ведет речь этот, отчего-то кажущийся ему знакомым, боров. И столкнулся с глазами женщины. Взгляды их встретились на секунду, и вот уже ее лицо скрылось за фигурами стражников.

"Видел, но где? — Не вспомнить. Слишком все быстро… — Что же она хотела сказать?"

А в следующий миг пленник шепнул, словно отвечая на ее немой вопрос: "Как обернется спиной князь и свора его, на жертву, на палача глядя. Успею". Петров осознал, что тот хочет вскочить и вцепиться в шею князя. А останавливает его страх.

Ведун не сумел его перебороть, промедлил, а через миг шанс был упущен. И новый удар стражника, что уловил движение, унес и пленника, и Петрова в беспамятство.

Когда глаза смогли видеть, вновь над ним склонилось лицо Сергея, прорезаное замысловатым шрамом.

— Ожил? Ну, слава тебе… Думал, все.