Уроки счастья от тех, кто умеет жить несмотря ни на что

Кстати, надо сказать, что Франклин Рузвельт всегда имел слабое здоровье, часто болел, был высоким и худым – перед тем, как его парализовало, он весил 77 кило при росте более 180 см. Так что, впервые он серьезно занялся своим здоровьем после перенесенного полиомиелита и довольно скоро приобрел такую крепкую мускулатуру, что смог практически на равных сразиться в любительском поединке со знаменитым боксером Джеком Демпси. Не говоря уж о том, что до самой смерти он больше почти ничем не болел.

Конечно, это ни в коей мере не могло компенсировать ему потерю ног, но Рузвельт запретил себя жалеть и приучил всех к тому, что на него не надо смотреть как на больного и что он прекрасно может обойтись без каких-либо дополнительных услуг. Он не желал, чтобы его считали каким-то ущербным, и постоянно доказывал своими поступками, что это не так, и что он ничуть не изменился.

Он прекрасно совмещал дела, физкультуру и хобби – вернулся к своей знаменитой коллекции марок, к строительству движущихся макетов судов, участию в соревнованиях и подведении их итогов, собиранию картин маринистов, к чтению. Ни о какой защите от внешнего мира речи уже не шло, всем стало абсолютно ясно, что болезнь лишь несколько уменьшила подвижность Рузвельта, но не повлияла ни на его ум, ни на его характер, ни тем более на его амбиции. Луис Хоу даже как-то раз осторожно пошутил на тему его ограниченности в движениях: «Он сделал для страны так много, потому что не отвлекался на митинги и прочую беготню, а спокойно и методично выполнял свою работу!»

Едва покинув больницу, Рузвельт снова возобновил контакты с лидерами демократов, и те довольно быстро вновь сделали на него ставку как на своего кандидата в сенат. Самого же Рузвельта то, что его не списали со счетов, очень сильно мотивировало, в нем словно проснулись дополнительные силы, и он с новой энергией бросился в самую гущу политики, забывая и о неудобствах, которые доставляли ему парализованные ноги, и о постоянно терзающих его болях.

Разумно взять метод и испытывать его. При неудаче честно признайтесь в этом и попробуйте другой метод. Но главное, делайте что-нибудь.

Надо сказать еще, что было бы заблуждением считать, будто Рузвельт смирился со своим параличом. Он принял его как данность, но никогда не оставлял надежды вылечиться. Какие процедуры только он ни проходил, какие только методики на нем ни испытывали. Но, увы, все было бесполезно. Более-менее какой-то толк был только от гидротерапии, и то не в возвращении подвижности, а в снятии болей. В начале 1926 года врачи-ортопеды официально заявили о том, что теплые геотермальные источники в штате Джорджия очень благотворны при его заболевании, и рекомендовали создать постоянный медицинский центр в местечке Уорм-Спрингс. Франклин Рузвельт и Луис Хоу немедленно начали кампанию по сбору средств во всей стране на строительство гидротерапевтического центра для лечения больных полиомиелитом. Рузвельт лично руководил сбором пожертвований, набором персонала, строительством и так далее. А когда центр был построен, он стал часто бывать там и общаться с пациентами, своим оптимизмом вдохновляя их на борьбу с болезнью и веру в то, что болезнь можно побороть. Этот центр, основанный Рузвельтом, функционирует по сей день и носит его имя.

Кроме того, в 1938 году Рузвельт организовал национальный фонд «March of Dimes» для борьбы с детским церебральным параличом. Изначально он был создан для реабилитации детей, перенесших эту болезнь, и поддержки врачей, разрабатывающих вакцину от полиомиелита. Фонд тоже существует до сих пор и является одной из крупнейших в мире организаций, занимающихся детским здоровьем.

Недостаточно только хотеть – вы должны спросить себя, что вы собираетесь делать, чтобы получить то, что вы хотите.

Время шло, улучшений не было, и нижняя половина тела оставалась парализованной, но Рузвельт твердо решил, что встанет на ноги, пусть даже и в таком состоянии. Он собирался сделать большую политическую карьеру и своих избирателей оценивал трезво. За политика, который вызывает жалость, никто голосовать не будет. Значит, надо выглядеть как все. Большего в то время не требовалось – общественная мораль предписывала стыдливо скрывать всякие упоминания о человеческих увечьях и страданиях, поэтому он мог быть уверен, что журналисты не будут писать о его инвалидности, и даже самые наглые карикатуристы не посмеют обыгрывать ее в своих рисунках. Это было некое моральное табу, и нарушитель навсегда потерял бы репутацию в глазах общества.