Уроки сектоведения. Часть 1

Хорошо определение религии, предложенное востоковедом Е. Торчиновым: «под религией мы будем понимать комплекс представлений, верований, доктрин, элементов культа, ритуала и иных форм практики, базирующийся на трансперсональном переживании того или иного типа и предполагающий установку на воспроизведение этого базового переживания»{251}. Но у этого определения есть два недостатка: во-первых, оно требует дополнительного определения, что считать «трансперсональными переживаниями» (и, кстати, все ли их считать религиозными). Во-вторых, не всякое религиозное действие направлено на получение психологически ощутимого переживания. Человек, заказывающий молебен о ниспослании дождя, совсем не собирается в ходе этого молебна обрести опыт «трансперсонального переживания», и тем не менее его действие носит несомненно религиозный характер.

Мне же ближе всего то определение религии, которое дает выдающийся русский философ С. Н. Трубецкой в словаре Брокгауза и Ефрона: “Религия может быть определена как организованное поклонение высшим силам... Религия не только представляет собою веру в существование высших сил, но устанавливает особые отношения к этим силам: она есть, следовательно, известная деятельность воли, направленная к этим силам”{252}.

Это определение отвечает основному методологическому требованию: дефиниция должна быть пригодной не только для определения вещи в целом, но также ни для чего другого кроме того, что определяется[99]. Определение, предложенное С. Трубецким, достаточно узко, чтобы не относить к миру религий предметы светской веры, и в то же время оно достаточно широко, чтобы не сводить религию только к христианской ее форме.

Оспорить тут можно разве что наличие признака «организованное». Спонтанная религиозность все же тоже есть религиозность. Возможны религиозные практики и теории, не предписывающие своим участникам именно в организованном порядке двигаться к своим высшим мистическим целям. Мистический анархизм хоть и не организован, но все же не может считаться светским феноменом.

Кроме того – есть «индивидуальные религии, которые индивид устанавливает для самого себя и которым он служит только для себя. Каждый оджибве имеет своего личного маниту, которого он сам себе выбирает и по отношению к которому он выполняет особые религиозные обязанности; у меланезийца с острова Банкс есть свой таманю, у римлянина – свой гений, у христианина – свой святой покровитель и свой ангел-хранитель и т.д. Все эти культы по определению выглядят совершенно независимыми от понятия группы. И эти индивидуальные религии не только очень часто встречаются в истории: некоторые задаются теперь вопросом, не призваны ли они стать ведущей формой религиозной жизни и не наступит ли день, когда не будет больше другого культа, кроме того, который каждый свободно выберет себе в глубине души»{253}.

Будь то коллективно организованная или личная религия - как вид человеческой деятельности от остальных ее видов отличается по своим целям. Религиозная деятельность есть та, при осуществлении которой преследуются именно религиозные цели. Как религиозные эти цели могут быть охарактеризованы только в том случае, если никакие другие виды человеческой деятельности не ставят своей целью их достижение. Таких целей существует две: 1) контакт с надчеловеческим духовным миром («высшими силами»)[100]; 2) преодоление смерти, понимаемое как следствие состоявшегося «контакта».

Признаюсь, что при таком определении религии возникает одна трудность: под него не подходит чисто магическая деятельность, если маг исходит из предположения, что он обращается к духовным силам, низшим, чем он («стихиалям», «элементалям» и т.п.).

Со фремен Фрэзера религия и магия различаются по образу отношения человека к объекту его веры. «Под религией я понимаю умилостивление и умиротворение сил, стоящих выше человека. Религия состоит из веры в существование высших сил и из стремления умилостивить их и угодить им… Магия часто имеет дело с духами, то есть с личными агентами, что роднит ее с религией. Но магия обращается с ними точно так же, как она обращается с неодушевленными силами, то есть, вместо того чтобы, подобно религии, умилостивлять и умиротворять их, она их принуждает и заставляет Магия исходит из предположения, что все личные существа, будь они людьми или богами, в конечном итоге подчинены безличным силам, которые контролируют все. но из которых тем не менее может извлечь выгоду тот, кто знает, как ими манипулировать с помощью обрядов и колдовских чар»[101].