Уроки танго

Антон был ленинградцем, жил со своими родителями в хрущевке, в двухкомнатной квартире, куда и привел свою молодую жену. Он был на три года ее старше и решил, что теперь будет о ней заботиться и защищать ее. Но оказалось, что у нее, такой молоденькой и такой невинной, за плечами была совсем не легкая жизнь, и знала она ее лучше, чем сам Антон, не очень-то к ней и приспособленный, и защищать скорее придется его. Родители Антона настаивали, что они будут материально помогать молодой паре, но Галя твердо заявила, что может совершенно спокойно работать по вечерам — ей в училище учиться легко, а вот Антону в его институте надо много заниматься, и мешать ему она не хочет. Несмотря на протесты Антона и его родителей, она устроилась в больницу в вечернюю смену нянечкой — набираться настоящего опыта, как заявила она.

Через год у них родилась девочка, которую Галя решила назвать Антониной.

— Антониной?! Одного Антона тебе мало? — спросил Антон.

— Мало. Я хочу, чтобы это имя всегда было частью нашей семьи. Имею право.

— Конечно, имеешь, — засмеялся Антон и прижал ее к себе.

Уже много-много позже, ученики Антонины Антоновны Нечаевой прозвали ее Тонь-Тонь, что ей самой очень нравилось.

Окончив Технологический институт, Антон получил распределение на Епишевский химический комбинат. Галя, узнав о распределении, по-настоящему расстроилась: ей не хотелось опять возвращаться в глухую провинцию или, как она это называла, «кукуевку». Антону она о своем разочаровании ничего не говорила, но он и сам скоро почувствовал, что она чем-то расстроена.

— Что случилось, Галка? Не хочется из Ленинграда уезжать?

— А как ты думаешь?! Я впервые в жизни живу в большом городе. Да еще в каком! В Ленинграде! В такой красоте. А ты в ней родился, и тебя меня не понять. Ты когда-нибудь жил в провинции?

— Нет.

— Ну вот видишь. Ты поживи сначала, а потом будешь говорить.

— Это не совсем провинция — всего четыре часа от Москвы.

— Еще какая провинция. Одно название чего стоит: Епишево. Ничем не отличается от Важины.

— Галка, я тебя понимаю, но и ты пойми меня. Там в одной из лабораторий руководит группой Нечаев, ученик самого Ширяева. Он занимается люминесцирующими красками, а это была тема моей дипломной работы. Считай, что я выиграл лотерею.

— Ну тогда чего говорить? Я за тебя очень рада.

Она действительно была за него рада. Ну а она сама… С тех пор как она встретилась с Антоном, о себе она уже не думала. Да и вообще, с того самого момента, когда он вошел в комнату в том общежитии, все в ее жизни, что было до него и не было с ним связано, для нее перестало иметь значение, было абсолютно безлико, как городская жизнь за окном — кипит, шумит… ну и что из этого?… Даже родившаяся дочка была для нее частью Антона. Ей было от этого очень стыдно, но поделать с собой она ничего не могла.

Когда они переехали в Епишево, все ее опасения подтвердились — городок, несмотря на близость к Москве, по ее мнению, все равно был убогим. Поселили их в семейном общежитии, пообещав в скором будущем предоставить квартиру. Галя цену этим обещаниям знала и приготовилась к долгому проживанию в общежитии. Антон много времени пропадал в лаборатории, друзей у нее не было, и все свое время она проводила в их крошечной комнатке в обществе своей крохотной дочери. На работу она не пошла — Антон не разрешил отдавать ребенка в ясли. Проживем — заявил он. Но бабушке своей она продолжала немножко помогать — Антон, конечно же, не возражал.

После того первого обеда, на который Антон привел Нечаева, она предложила мужу, вместо того чтобы засиживаться в лаборатории за разговорами, лучше приходить к ним: она их будет вкусно кормить, а они пусть решают себе свои проблемы хоть до посинения, но только с одним условием — никакой водки. Антон с радостью согласился, но одну рюмочку перед обедом все-таки выторговал. Сергей это предложение тоже принял с радостью. Нигде он не чувствовал себя так легко и так по-домашнему, как у Вальдов. Правда, наблюдать за их открытой любовью ему было одновременно приятно и грустно.