Уроки тьмы

Бросился искать литературу, чтобы понять тайну творчества слепого. Кроме книги Б. Розова «К незримому солнцу» о первом незрячем художнике России Василии Нечаеве и книги Г.М. Кустова о Лине По я ничего не нашёл. Всё шло от преподавателей и от таланта учеников Юрия Алексеевича Нашивочникова, который тридцать лет своей жизни посвятил изобразительному искусству незрячих художников, создавая для них свои методики, благодаря которым растёт мастерство незрячих, делая их жизнь полноценнее и богаче. Это удивительный художник и человек. В своё время он закончил скульптурный факультет Академии художеств в Петербурге. В начале 60-х годов он стал заниматься преподавательской работой. Не где-нибудь, а в городской школе незрячих детей. Обучая детей изобразительному искусству, он одновременно разрабатывал методику для незрячих художников. Дети делали определённые успехи. В 1976 году при Доме культуры имени Шелгунова открылась изостудия «Художник», которую возглавил Юрий Алексеевич со своими лучшими учениками. Это, пожалуй, была первая студия изобразительных искусств для незрячих художников в Советском Союзе, в которой отрабатывали методики Нашивочникова, осваивали новые материалы, краски и всевозможные техники исполнения. Появились первые выставки в музее Истории Ленинграда, в Академии художеств. К сожалению, Юрий Алексеевич через год после моего прихода покинул студию по болезни. Но первые уроки мастерства по лепке глины я запомнил на всю жизнь, за что я ему очень благодарен.

Всё, что я увидел в студии, – меня ошеломило. Я стал постоянно ходить на занятия, но не знал, с чего начинать. Здесь, в студии, я впервые взял глину в руки, долго её мял, крутил, катал, пытаясь что-то сделать из неё. Но ничего путного не получалось. Чтобы я ни делал – всё ломал и начинал снова. Глина оказалась очень пластичным материалом. Пожалуй, самый удобный материал для незрячих.

В это время свет стремительно угасал у меня в глазах. Я уже не мог смотреть телевизор, читать, а тем более рисовать. В студию я ходил регулярно, не пропуская ни одного дня. Наконец, из-под моих рук вышла первая работа – бюст «Бабуля». Скульптурой в студии занимались двое – я и Кончаков, остальные – мелкой пластикой. На всё лето студийная мастерская закрывалась. Уходя, мы какие-то работы оставляли, а крупные размачивали. В таком виде, без обжига, работы нельзя было оставлять. Вскоре у нас появилась маленькая печечка с небольшой камерой для обжига.