Уроки вдохновения

Станиславский всегда требовал, чтобы участники спектакля являлись на репетиции точно в назначенное время. Он говорил, что опоздание или отсутствие кого-либо тормозит работу всего коллектива, дезорганизует ее. С негодованием он отмечал, что есть даже такие актеры, которые считают дурным тоном приходить на репетицию раньше назначенного срока; сознавая свою значимость и незаменимость, они считают вполне возможным для себя пренебрегать элементарными законами веж ливости.

— Студиец, воспитываемый в духе любви к искусству, — учил Константин Сергеевич молодых, — должен всегда задолго, до начала репетиции быть в театре, чтобы подготовиться к ней внутренне и внешне.

Не было случая, чтобы сам Константин Сергеевич опоздал на репетицию. «За пять минут до назначенного времени, — пишет в своих воспоминаниях старший мастер сцены МХАТ И. И. Титов, — Константин Сергеевич уже сидит за режиссерским столом, […] кладет перед собой часы и что-нибудь чертит или пишет. Ровно в двенадцать — звук колокольчика, и мы начинаем. Горе тому актеру, которого ровно в двенадцать не было на сцене.

Запоздавший бежит из фойе или буфета: „Я здесь, Константин Сергеевич!“ — „Что значит — здесь? Здесь — это когда вы находитесь перед суфлерской будкой. Вот это значит здесь.

А когда вы ходите по фойе и буфетам, это еще не значит здесь..!“

Но когда Константин Сергеевич начинал репетировать, он забывал про часы».[14] И актеры, работающие с ним, заражаясь его личным примером, тоже старались… держать настоящую дисциплину.

«Вспоминается случай с М. Ф. Андреевой, одной из первых актрис театра, — рассказывает актриса В. Веригина в своих воспоминаниях. — Она опоздала на репетицию на две или три минуты и мчалась по лестнице, сбрасывая с себя на ходу шубу и ботики, которые подобрал нисколько не удивившийся служитель, потому что понял, в чем дело».[15]

К. С. Станиславский пишет: «Опоздание (на репетицию. — Л. Н.) только одного лица вносит замешательство. Если же все будут понемногу опаздывать, то рабочее время уйдет не на дело, а на ожидание. Это бесит и приводит в дурное состояние, при котором работать нельзя».[16]

А, например, во время работы над отрывками, над сценами из дипломных спектаклей студенты театральных учебных учреждений, стоящие за кулисами в ожидании своего выхода на площадку, часто разговаривают между собой о посторонних вещах, иногда даже ссорятся, выясняя отношения, разговаривают довольно громко, мешая своим товарищам, работающим на сцене, отвлекают их внимание, лишают возможности целиком отдаться происходящим событиям, да и сами находящиеся за кулисами мешают не только играющим, но и себе, — ведь они не вживаются в свою роль, не проживают событий, происходящих до их выхода на сцену; выходят пустые, незажженные настоящим творчеством. И сколько требуется времени, чтоб они вошли в глубину происходящего на сцене и вернули нарушенную творческую атмосферу, созданную до этого их товарищами.

Особая, исключительная дисциплина, говорил Константин-Сергеевич, необходима при репетициях народных сцен; для них должно быть объявлено «военное положение». Здесь режиссеру приходится работать с массой актеров, количество которых достигает иногда сотни человек. Стоит каждому из участников массовой сцены допустить во время репетиции хоть одно нарушение — и в результате получится многозначная цифра раздражающих задержек.

Очень важное значение придавал Станиславский поведению своих учеников вне студии. Он подчеркивал, что актеры всегда и везде обязаны быть носителями и проводниками прекрасного: бессмысленно одной рукой создавать, а другой разрушать созданное.

— Вы должны, — обращался он к студийцам, — быть культурными актерами и культурными людьми.

— Мне говорили, — привел пример Константин Сергеевич, — что вы, бывая в театре, слишком шумите, громко критикуете. Вас пригласили в театр, вам почему-либо спектакль не нравится. Недостатки находить легко, гораздо труднее находить достоинства. Надо уметь смотреть и видеть прекрасное. Обыкновенно публика смотрит и в первую очередь замечает все плохое, скверное, а хорошее только усматривает в последнюю минуту. А художник должен сразу замечать прекрасное; конечно, и плохое не нужно упускать, надо его тоже видеть. Но, увидя несовершенство постановки и игры актера, узрев их недостатки, нельзя в театре вслух ругать спектакль, имейте это в виду. Не надо привлекать внимание публики; да, кроме того, это неуважение к театру. Разве об этом нельзя дома поговорить? И еще: я слышал от одного очень культурного человека, посетившего нашу студию, что его поразил шум, гвалт, толкучка и молодежь, бегающая в трусах. Этот посетитель очень сконфузился и испугался. Вы молодые люди, вам нужно веселиться, но веселье имеет свои культурные формы. Сразу заметно: вот веселится культурный человек, а вот некультурный. Вот на культурного человека вы и произвели впечатление веселящихся некультурных людей. Эти признаки очень опасны (из стенограммы занятий К. С).