Уроки верховой езды

Он спрашивает:

— Что случилось?

— Я заблудилась…

— Каким образом?

— Как это — каким образом? Там не улицы, а синусоиды! Ты в том районе бывал хоть раз?

— Да, бывал.

Я смотрю на свои коленки, чувствуя, что порка мне по заслугам. Он предлагает:

— Давай я карту тебе нарисую.

— Я туда все равно больше не поеду! Давай лучше ты!

— Нет, — отказывается он. — Ни за что.

— Ну почему? — Я почти умоляю. — Ты там все знаешь. И их знаешь…

— Правильно. Но не я уволил Луиса, а ты.

Я подхватываю:

— Вот именно! Представляешь, как они отреагируют на мое появление? А ты — другое дело. Ты с ними дружишь. Ты и на ту вечеринку по поводу дня рождения ездил…

Он смотрит на меня осуждающе.

— Ну пожалуйста, Жан Клод, съезди к ним, я тебя очень прошу!

Я опускаю голову и снизу вверх смотрю на него из-под густых ресниц, что есть мочи изображая принцессу Диану. Правда, учитывая вымытую под шлангом голову, получается скорее злая карикатура.

Жан Клод тяжко вздыхает.

— Женщины, женщины…

И кладет на бедра уже обе ладони, глядя куда-то в сторону открытого манежа.

Я жду. И наконец он поворачивается ко мне.

— Ну ладно, уговорила, — произносит он и берется за дверцу фургона. — Съезжу, что с тобой делать. А ты давай пока денники выскребай.

Я благодарно киваю. Но, как только он отъезжает, я тотчас бегу в офис. Я отчетливо понимаю, что другой шанс разузнать о новом доме для Гарры мне сегодня вряд ли представится.

Однако прежде, чем начать шерстить Интернет, я звоню Дэну. Гудки идут и идут. Я насчитываю целую дюжину и уже готова сдаться, когда он наконец отзывается.

— Дэн?..

— Аннемари, — отвечает он после паузы.

Голос у него холодный и отстраненный.

— Есть минуточка?

— Вообще-то я здорово занят…

— Дэн, ну пожалуйста, не надо так! Мне очень нужно с тобой переговорить!

Что-то шуршит, и воцаряется тишина.

— Дэн…

— У меня кузнец тут. Я тебе позже перезвоню.

Щелчок. Гудок. Я тупо смотрю на телефонную трубку…

* * *

Где-то через час на лестнице раздаются шаги Жана Клода. Я живо сворачиваю все окна и виновато вскакиваю со стула, чтобы сразу спросить:

— Ну как? Ты их видел?

Жан Клод прислоняется к косяку и молча кивает. По выражению его лица я вижу — дело плохо.

— Так что они тебе сказали?

— Они очень сердятся из-за Луиса.

Я балансирую на грани истерики.

— И они просто взяли и бросили работу?

— Там еще возник вопрос с чеками…

— Господи, что еще?

— Банк их не принимает к оплате.

— Господи…

Я подхожу к стене и прижимаюсь к ней лбом. Потом поднимаю голову и стукаюсь в стену. Снова. Снова. И снова…

— Они согласны вернуться, — говорит Жан Клод. — Но только если ты примешь и Луиса. И если им живые деньги заплатят.

— Деньги я найду. Но Луиса обратно взять не могу.

— В этом плане, боюсь, они непреклонны.

— Почему?

— Потому что если в следующем месяце он останется без работы, то осенью не сможет в школу пойти.

— В школу?..

— В колледж Новой Англии.

Я утрачиваю дар речи и только хлопаю глазами.

— Удивлена?

— Еще как! Почем мне было знать, что парень собирается в колледж?

— Слушай, а ты вообще с ним хоть раз говорила?

Я поджимаю губы.

— Луис очень умный парнишка, — продолжает Жан Клод. — Исключительно светлая голова. Оплату обучения и покупку книг покроет стипендия, но остальное он должен финансировать сам. Его родители живут в Мексике, они не в состоянии ему помогать.

Я понимаю, какое напрашивается сравнение. Оно далеко не в мою пользу, и я пытаюсь в упор не видеть его. Фигурально выражаясь, мысленно зажмуриваю глаза и затыкаю уши. Не помогает.

До чего же я все-таки дура. Я вообще ходячий кошмар. Еве от Луиса не могло быть никакой беды. С наступлением осени он переедет в Хенникер, осталось всего четыре недели, и я уж как-нибудь присмотрела бы за молодыми, чтобы не наделали глупостей. Да и прочие возражения против Луиса как-то сами собой испаряются…

Передо мной — мальчик, который усердно пробивается в жизни. В чужой стране, без поддержки родителей. И уже добился стипендии, чтобы посещать колледж. А с другой стороны — моя дочь. Которой все в жизни доставалось на тарелочке. И как, спрашивается, она собою распоряжается? Прокалывает язык. Обзаводится татуировкой. Допрыгивается до исключения из школы.

Ну и скажите мне, кто на кого мог дурно повлиять?..

Я опять готова расплакаться. И поневоле вспоминаю свое бесславное бегство из района, где живет Луис.

Все обвинения, что бросала мне Ева, полностью справедливы. Я судила Луиса — да и всех, кто там живет, — исходя из собственных предубеждений.

* * *

Спускаясь за Жаном Клодом по лестнице, я отчетливо понимаю: на то, чтобы вывести Гарру из конюшни так, чтобы не видел француз, у меня считаные минуты. Да и то надо еще придумать, как бы это проделать.

Мы выгребаем один, другой, третий денник… Отсек, где стоит Гарра, все ближе. К тому времени, когда мы оказываемся по соседству, я успеваю в кровь искусать себе губы.

Но тут происходит настоящее чудо. Жан Клод просит извинения и отлучается в удобства. Как только замок щелкает, я бросаюсь к деннику Гарры, распахиваю дверь и хватаюсь за недоуздок.

— Идем скорее, идем! — громким шепотом зову я его, чмокая губами и нашаривая чембур.