Уроки вежливости для адвоката

И что могла сделать Женя Солнцева, раз решила проверить это высказывание на правдивость? Естественно, я взяла быка за рога, а кхм… короче, дождавшись удобного момента и отозвав Лёньку якобы мне помочь, я его поцеловала. Он сперва вознамерился сопротивляться, но почему-то передумал и ответил. Так я поняла, что оказывается, я ему нравлюсь — ибо его тело дало явно понять, что он испытывает ко мне отнюдь не братско-дружеские чувства. Высказывание же оказалось правдивым, ножки действительно подкосились (а может и количество выпитого свою роль сыграло…)

С того дня мы начали тайно встречаться. Ни он, ни я не хотели афишировать наши отношения перед компанией. А ещё я почему-то точно знала: Тошке явно не понравится, что я кручу с Лёней. В последствии так оно и оказалось.

Конспираторы из нас те ещё, но пару месяцев мы продержались. «Спалил» меня брат после того, как однажды я вернулась домой под утро… и вот с таким же засосищем на шее. Чьих рук, точнее губ, дело ни в какую не признавалась. Антон всегда отличался сообразительностью. Сложил в голове дважды два — моё отсутствие, отсутствие Лёнчика, его частые отговорки от встреч… и взревел аки раненый бизон.

Морду он Лёнчику набил не за то, что «тот меня попортил», ни в коем случае, нет. За что — я узнала позже и от самого Лёни, когда брат притащил того на явку с повинной. Короче… я, может, парню и нравилась, очень нравилась, но таковых объектов для любви у него было ещё парочку.

Антон зря думал, что это меня убьёт — реветь я была не приучена и, если быть честной, к тому моменту с головой ушла в доставшуюся мне «по наследству» Тошкину «девятку», так что встречи с Лёнчиком начали носить скорее… приятный характер. Юношеская влюбленность прошла, осталось лишь любование красивым мужчиной, и это любование приносило мне удовольствие. Цинично? Возможно.

А посему я избежала всех слезоточивых драм. Пожалуй, мне было чуть-чуть неприятно, что я не одна такая единственная у Шмелёва оказалась, но на том всё и закончилось. Лёнька, сдав ГОСы, уехал с Краснодара в Москву, устраиваться на работу, а я продолжила жить, тая в глубине души две такие не сочетающиеся эмоции: благодарность за то, что он показал мне мою женственность, и лёгкое сожалению о том, что оказался всё-таки подлецом. Хотя в вечной любви он мне не клялся, но для брата это был удар в спину — он считал и до сих пор считает, что Шмелёв просто-напросто мной воспользовался. Больше с Лёнчиком они не общались. Настоящие друзья так не поступают, — не перестал говорить брат, ибо для него я всегда была настоящим сокровищем.

Впрочем, вселенской трагедии брата я не разделяла. Наверное, именно поэтому, когда Шмелёв спустя пару лет вернулся в Краснодар, мы, случайно столкнувшись впервые после «расставания», снова начали эпизодическое общение, которое длится, точнее, длилось до сих пор. Забавно совпало, что в день, когда мы встретились с Державиным, Шмелёв улетел в длительную командировку в Москву.

Конечно, мы не спали с ним очень давно — это не входило в расставленные мной приоритеты, но именно опыт с Лёнчиком показал мне: быть одной из — не моё. Я не видела в этом ничего плохого, если обе стороны заранее оговорили такие условия, но мне это не было нужно. Именно поэтому я держала Державина (масло масляное!) на расстоянии до последнего. Потому что сейчас я влюбилась по-настоящему, а, значит, возможное предательство со стороны Максима обойдётся мне куда большей кровью, чем со Шмелёвым.

Зорин знал о Леониде по одной простой причине — однажды я случайно сравнила их, ведь Лёшка вёл себя абсолютно также. Естественно, Зорин тут же спросил, что это за хрен моржовый — на что я коротко поведала историю о том, как мой брат потерял лучшего друга. В воспитательных целях, естественно. Правда должного эффекта они не возымели.

А ещё Зорин не знал, что Шмелёв, с которым я периодически выбиралась поболтать, тот самый Лёнчик из моего юношества — иначе, зуб даю, горячий краснодарский парень Алексей Зорин понёсся бередить прошлое путём чистки морды одному прохиндею.

Отправив Зорина исполнять обещанное, то бишь оставлять засосы своей ненаглядной, я поехала обратно к Максиму возвращать долг. Только вот для меня стало сюрпризом, что пускать на территорию своего дома Державин меня явно не собирался.

Калитка оказалась закрыта на замок, а на кнопку вызова я жала уже раз пятый, начиная медленно закипать. Спокойствие, Солнцева, только спокойствие. От того, чтобы развернуться и уехать, меня остановил глас разума. Мало ли, вдруг батарейка на звонке села или домофон вдруг отжил своё? Я пошла иным путём — просто позвонила Максиму. Удивительно, но трубку он взял сразу.

— Мне можно проваливать, да? — усмехнулась.

— Жень, подожди буквально минутку! Я слышал, что ты приехала. Сейчас открою, — судя по голосу, Державин действительно чувствовал себя не в своей тарелке.