Уроки влюбленного лорда

Пробегая мимо конюшни, Шона заметила в стойле незнакомых лошадей, жевавших сено. И две распряженные кареты в каретном дворе.

В Балленкрифф, похоже, явились гости.

«Ее светлость герцогиня Бейсингхолл».

Коналл провел пальцем по буквам на визитной карточке, которую ему протянул Баннерман. Как и письмо, ее карточка была колючей и лаконичной, передавая всего в четырех словах многовековую надменность, требовавшую коленопреклонения.

Прерывисто вздохнув, он многозначительно посмотрел на брата:

— Они прибыли.

Вскоре лакей проводил герцогиню и вторую женщину в гостиную. Коналл и Стюарт поднялись им навстречу.

Герцогиня была красивой женщиной с яркими гэльскими чертами и тонкой талией. Собранные на макушке и уложенные кольцами темные волосы открывали взгляду жемчужные серьги под стать белизне ее гладкой кожи. Изумрудного цвета платье красиво облегало ее стройную фигуру. На ее груди сверкала жемчужная брошь с бриллиантами, соединенная с нитью жемчуга, охватывающей ее высокую талию.

— Добро пожаловать, ваша светлость, — поздоровался Коналл, кланяясь. — Я доктор Коналл Макьюэн из Балленкриффа. С прибытием. Надеюсь, ваше путешествие было не слишком неприятным.

— Без происшествий, Балленкрифф. Примите мою благодарность за ваше любезное гостеприимство.

От нее веяло не надменностью, а значительностью, словно во все времена ее окружала дымка царственного достоинства. Герцогиня махнула рукой в сторону стоявшей рядом женщины:

— Позвольте представить вам мою дочь, леди Вайолет.

Она казалась копией герцогини, только в молодости. Красивая лицом и фигурой, с молочной кожей и блестящими каштановыми волосами. Как и у матери, у нее были большие миндалевидные глаза, полные очарования. Ее платье бледно‑сиреневого цвета — под стать ее имени[5], — с довольно глубоким вырезом выгодно подчеркивало ее осиную талию сильфиды[6] и высокую грудь.

Коналл поклонился:

— Леди Вайолет, для меня честь с вами познакомиться.

Леди Вайолет присела в реверансе:

— Доктор Макьюэн.

— Вы помните моего брата, Стюарта Макьюэна, — произнес он, указывая на Стюарта.

Стюарт элегантно поклонился:

— Рад видеть вас обеих в добром здравии.

Возникшее на лице герцогини выражение раздражения не ускользнуло от Коналла.

— Я распорядился, чтобы подали прохладительные напитки и что‑нибудь перекусить. Не желаете ли присесть на диван?

Дамы приняли приглашение, расположившись рядом, как пара драгоценных камней в короне. Коналл и Стюарт опустились в кресла напротив.

Герцогиня сложила руки на коленях.

— Простите мне мою прямолинейность, Балленкрифф, но я женщина открытая, за что мой покойный муж Фредерик зачастую меня упрекал. Чтобы предупредить дальнейшую неловкость, я сразу перейду к делу. Вы, несомненно, знаете о причине моего визита.

— Я читал ваше письмо, ваша светлость.

— Во‑первых, хочу сказать, что я не извиняю свою дочь за то, что забыла о своем благородном воспитании и ответственности как социальной, так и моральной, налагаемой положением.

Вайолет опустила ресницы и густо покраснела. От упрека ее плечи слегка ссутулились, но самообладания она, к своей чести, не утратила. Очевидно, эти укоры она слышала не впервые.

— Детям в наше время, — продолжала герцогиня, — как известно, не хватает строгости и умеренности. Тем не менее настоящая мать знает, что любой проступок ее детей лежит на ее совести. Я не оправдываю безнравственного поведения своей дочери и в равной степени виновата в ее грехопадении.

Коналл взглянул на Вайолет. Она сидела выпрямившись, скрестив ноги, и, несмотря на горечь обвинений в свой адрес, переносила их достойно. У него возникло желание защитить девушку.

— Мы все далеки от совершенства, ваша светлость.

— Я пекусь не о совершенстве, сэр. А об обязательствах. К каждому из нас предъявляются свои требования, и она обязана соответствовать своим, как и все мы. Флирт с мистером Макьюэном не приличествует леди ее статуса.

В голове Коналла родилась беспокойная мысль.

— Позвольте спросить вашу светлость: в чем, собственно, вы видите вину дочери? В ее моральном падении или в том, что она упала в объятия моего брата?

— Моя дочь получила образование по всем наукам, востребованным в обществе — игре на пианино, пению, танцам, — а также по истории, французскому языку, латыни и по другим предметам, достаточно сложным для умственных способностей большинства мужчин. Она способна без подготовки организовать бал‑маскарад на пятьсот гостей и может поддержать беседу на самые различные темы с представителем любого класса, начиная от духовенства и кончая его королевским высочеством. Будем предельно откровенны друг с другом. Сколько балов‑маскарадов, по‑вашему, может провести ваш брат?

Коналл смущенно шевельнулся в кресле.

— Не можете же вы это всерьез считать мерилом достоинств мужчины.

— Нет, если говорим о человеческих качествах, Балленкрифф. Но мы обсуждаем дела практические. Теперь, когда она лишена целомудрия, я не могу с чистой совестью отдать ее в жены человеку, равному ей по происхождению и воспитанию. Как, впрочем, один проступок не низводит ее до уровня собаки.