Уровень 2

Выходит, дар и вправду изменился. Это что же – он теперь только поглощать энергию может? Но обретенное от огня тепло теперь требовало выхода. Он ощущал потребность выплеснуть его, отдать кому-то еще: тому, кому нужнее. Только вот как это сделать?

Семен растер пепел в пыль на ладони, подул, думая о Юльке и легкий, невесть откуда взявшийся, ветерок легко подхватил серое невесомое облачко и понес его прочь. Значит, с воздухом тоже договорились.

Кораблик он выстругал сам. Делов то: взять щепку от полешка, десяток раз ножом махнуть, да веточку в центре пристроить. В детстве он для сестры таких чуть ли не сотню сделал: Юлька обожала пускать кораблики по апрельским ручьям от таявшего снега и потом долго неслась по улице, следя, чтобы никакая подлая лужа не захватила суденышко, не давая ему достичь реки. Семен как-то сказал сестре, что любая река рано или поздно достигает моря, а, значит, все ее кораблики когда-нибудь будут плыть по настоящим соленым волнам к неведомым странам.

Самым сложным оказалось достать ворона, хотя здесь то Семен совершенно не ждал подвоха. Однако, Снежана уже ушла с Дином в лабиринт, а крючконосый вредный старикашка, оказывается, слишком хорошо запомнил Семена, стучавшего день назад по ошибке в его окно, и заявил, что ворона не даст из принципа.

Уговоры Ханки на него не подействовали ровным счетом никак. Хранитель воронов только морщился, как будто ее голос – не более чем шум, мешающий ему думать о высоком.

– А это в качестве платы пойдет? – Семен протянул чертовому крючконосому барыге свой любимый нож. Тилайт, не хухры-мухры. Он гвозди рубил, как масло. А уж если просто раскрыть, одним движением доставая из кармана брюк, то механизм издавал такой характерный щелчок, после которого в руке неожиданно для соперника возникала настоящая маленькая рапира. Это мгновенно охлаждало пыл любого задиры. В ход в потасовке Семен его никогда не пускал. Это как ядерная бомба у государства: достаточно небольшой демонстрации, что она есть. Расставаться с таким сокровищем было жалко, но, по сравнению с жизнью сестры, оно не стоило ничего.

Глаза хранителя воронов сверкнули. Еще бы: подобную вещь тут не купишь, точнее не сменяешь, ни на что и ни у кого. Местный кузнец, хоть дело свое знал отлично, но таких тонких механизмов делать не умел: подобную сталь варить здесь не могли, а уж микроподшипники механизма и вовсе были как космические технологии.

– Хорошо, – прокаркал старик и быстрым движением схватил нож, – дам я тебе ворона…

– Белого! – заявил Семен. Он видел, что такая птица сидела на окне второго этажа. Цвет у нее был удивительный: слегка молочный, а не чисто белоснежный. Юлька, увидев такую, наверняка удивится и обратит внимание, а простую черную птицу может и проигнорировать.

Старик пошамкал губами, но жадность явно пересилила вредность. Он только крякнул и пошел наверх за птицей.

Дана

Она пришла домой раздраженная и уставшая. Каждый из ее новых друзей ее сегодня неприятно удивил. Илья с Надей слишком откровенно ходят парой. И пусть он уже не дергает Дану, как раньше, но все равно это почему-то подбешивало. К тому же это его предложение сделать Снежану главной! Вот, спрашивается, с чего ради? Что она такого сделала то?

Дин, который на Снежану постоянно во все свои огромные глазищи пялится и заикается в два раза чаще, когда к ней обращается – тоже раздражал. Тюфяк, тряпка, а все туда же. Неужели не понимает, что у него ноль шансов? Не только с этой, да и вообще с любой красивой девушкой.

Конечно, Дана была не дурой и понимала, что ее бесит чужое личное счастье не просто так. Она чувствовала себя одинокой, причем несправедливо одинокой. Иначе с чего бы ее так злили те же Семен с Ханкой, которые ей вообще ничего плохого не сделали.

Она же, как минимум, не страшнее этих девушек, и уж точно умнее. Почему вся их компания так или иначе разбилась по парам, а она опять в изоляции?

Хозяйка дома внимательно посмотрела на нее пронзительным взглядом, который каждый раз как будто выворачивал на изнанку, внимательно изучал что там у человечка внутри творится, и аккуратно возвращал на место. Агата прекрасно поняла настроение гостьи, но ничего не сказала и продолжила методично растирать в ступе какую-то пахучую траву.