Уровень атаки

Руки-ноги не двигались, хоть плачь. Ассистенты пододвинули стол поближе к Павлу и принялись раскладывать инструменты, настраивать аппаратуру… Какие-то техники или медики, но точно не бойцы. Даже в полуобморочном состоянии Павел сделал бы из них котлету, только вот ассамблейщики туго знали свое дело. Покидая его ментальное пространство, они не забыли отключить двигательные функции нервной системы. Причем все до единой: угрозы и проклятия рвались с языка, но губы оставались немы.

«Убью…» – подумал Павел, увидев, что в руке одного из гипербореев появился скальпель. Совсем не такой, как бывают у земных медиков, но в назначении этого узкого и даже на вид алмазно-острого лезвия сомневаться не приходилось.

– Я должен извиниться, – неожиданно проговорил ассистент по-русски. – Технология внедрения боевых имплантатов не предусматривает использование анестезии. Будет больно, но в конечном итоге совершенно безвредно.

«…Всех угроблю… – думал Павел, пока с него ножницами срезали одежду, всю какая была. – Медленно и мучительно…»

Второй ассистент в это время выкладывал на стол будущие «запчасти». Включал, осматривал какие-то индикаторы.

– Набор воина первого уровня, – прокомментировал он. – Компоненты просты и чрезвычайно надежны. Вам повезло, беспроводные комплекты стали выпускать относительно недавно. Это делает ненужным вскрытие тканей по всей длине конечностей для прокладки сигнальных коммуникаций и кабелей питания.

«Градобора – первого… – мстительно продолжал строить планы Павел, когда скальпель приблизился к беззащитной коже. – Душить голыми руками, как собаку… А-ах!»

Он твердо решил не кричать, но решимости хватило только на первый разрез. Тонкое до невидимости лезвие почти нечувствительно рассекло ткани – боль пришла секундой позже, когда ранорасширитель вторгся в разрез и развел его края, пропуская в пространство между костями тонкий длинный цилиндр. Имплантат вгрызся в мышцы и нервные окончания, подключаясь к нервной системе, готовясь воспринимать и многократно усиливать реакции…

С тем же успехом можно было сунуть руку в огонь и подержать ее там минут пять. Или нет, лучше в кипящее масло и варить около получаса… А еще лучше…

Хорошо, что челюсти Павла были неподвижны, иначе он точно раскрошил бы себе зубы, когда рану заливали каким-то раствором и, соединив ее края, заматывали руку тонкой пленкой телесного цвета. Снаружи остался только черный разъем – будто дырка в коже.

– Для подзарядки и обновления программы, – расслышал Павел пояснение сквозь отчаянный шум крови в ушах. – Ну, вот и отлично. Первый готов, осталось всего одиннадцать.

Когда скальпель коснулся второй руки, Павел уже не мог думать ни о чем…

Ясность мышления вернулась мгновенно, будто кто-то сдернул с глаз кровавую пелену. По изображению комнаты на сетчатке глаз прошла рябь, словно телевизионная помеха, и…

Градобор с Филиппычем уже снова сидели на диване, негромко беседуя. Алик по-прежнему полулежал в соседнем кресле, шаря вокруг пьяным взглядом. Инструменты были свернуты, чемоданчики исчезли, операционный стол, чисто вымытый, снова стоял у окна. Самих гиперборейских «хирургов» в номере не наблюдалось.

Павел смутно помнил, что вроде бы должен сейчас встать и убить кого-нибудь, однако эйфория освобождения от боли была слишком сладка, чтобы прерывать мгновения релаксации…

Филиппыч скользнул по его лицу взглядом и оживился.

– Градобор, смотрите: открыл глаза.

Гиперборей, однако, сначала посмотрел на часы и лишь затем на Павла. Слава богу, тот как раз успел стереть с лица глуповатую блаженную улыбку.

– Немного раньше ожидаемого. У тебя сильная психика, Павел.

– Да, – согласился тот с усилием. – Ведь ты до сих пор жив…

– Вероятно, только потому, что пока не в твоих силах изменить это, – гиперборей улыбнулся своей шутке. – Попробуй встать и пройтись по комнате.

Павел покачал головой.

– С места не сдвинусь, пока мне не объяснят, что здесь происходит. И как вы собираетесь вынимать из меня свои железки.

Он напряг и расслабил мышцы. Тело слушалось, однако никаких особых ощущений не наблюдалось: либо имплантаты настолько органично вплелись в опорно-двигательную систему, либо были выключены.

– Позволь, какие именно железки? – поинтересовался Градобор все с той же улыбкой.

Павел нахмурился.

– Смеяться не советую. Я ведь могу и задействовать их…

Последнее было блефом – он понятия не имел, как включать свою «начинку», но одновременно и проверкой. Реакция гиперборея на скрытую угрозу могла прояснить уровень новых возможностей землянина.

– Извини, но я и не думал смеяться. Посмотри внимательно. Ты одет, вокруг ни единой капли крови, хирургические инструменты и электронная бутафория исчезли.

Павел почувствовал, что теряет почву под ногами.

– Вы могли убрать…

– А ковер отнести в химчистку? – Филиппыч скривил снисходительную усмешку.

Градобор не позволил себе проявить какие-либо эмоции.

– Посмотри на свои руки, Павел, – сказал он.

Тот закрыл рот и молча последовал совету. Засучить рукава было делом секунды – на коже не было ни разъемов, ни следов от хирургического вмешательства.