Уровень Дзета

Завтракали они в той же едальне, что и накануне. Сегодня тут народу было предостаточно. Очень-очень толстый мальчик восседал на своем любимом месте, в центре зала, лицом к колонне, спиной к входу, его ляжки симметрично свешивались по обе стороны стула. Три девочки левее от толстяка довольно оживленно чирикали о чем-то, таская пончики из одного большого блюда, стоящего в центре их столика. При виде новенькой они дружно умолкли и уставились на нее с огромным любопытством. Две из них, блондинка с длинными волосами и блондинка с уродливой стрижкой, смотрели, скорее, доброжелательно. А третья, темненькая, настороженно. Два мальчика правее от толстяка – один сутулый и печальный, второй в ярком красном жилете – тоже отвлеклись от разговора и принялись бесцеремонно разглядывать Пипу, а с Жизелью мимоходом, но уважительно поздоровались. Почти все остальные сидели поодиночке и никакого интереса не продемонстрировали. Всего тут было человек двадцать.

– Вообще у нас десятилеток гораздо больше, просто все в разное время кормиться приходят, – пояснила Жиза. – И, кроме того, едальни есть и на других этажах. Хотя я лично не понимаю малявок, которые топают в нашу едальню для четырнадцатилеток. Им там и четверти всего нельзя попробовать. И чего себя зря дразнить? Ты же не станешь к нам ходить жрать, не станешь же?

После вчерашнего потрясения и ужасно проведенной ночи Пипа выглядела отвратительно и чувствовала себя аналогично. Мысли в ее бедной голове все еще ходили волнами. И в уши словно ваты напихали. Жизу она и слышала и не слышала.

– Не станешь же, говорю, к нам на семнадцатый жрать ходить, спрашиваю? – Жизель толкнула Пипу локтем, поскольку руки у нее были заняты подносом, а на подносе в мисочке было что-то белое и очень красивое, похожее на облако в лучах заката.

– Да, – слабым голосом отозвалась Пипа.

– Что да-то? Будешь к нам топать лопать?!

– Нет, – вяло выдала Пипа, тон у нее был покорный и безразличный.

– Вот это правильное решение, одобряю! – Жиза поискала глазами свободный стол. – Лично я этих пробников не понимаю. Мы их так называем – пробники. Вон один сидит. Не тот, вон тот – в полосатой майке… Так. Давай вон туда сядем. Эй, а ты что себе ничего не взяла? Специальное приглашение нужно? Или голодовку решила объявить? Как твой официальный гид, предупреждаю: голодовки объявлять нельзя. А то получишь штрафной очк. Как вчера.

Пипа не хотела как вчера. К тому же в ее сердце теплилась слабая надежда на то, что она попала в Фтопку случайно, что ангелы передумают и вернут ее домой, к папе и маме. За что ее сюда? Она же ничего плохого не делала, вопросов никому никогда не задавала, ничем не интересовалась, книг не читала (всем детям с детства объясняют, что лучше никаких вопросов никому не задавать, книжек, которые дарят ангелы, не читать и вообще ничем не интересоваться – целее будешь). Дома так хорошо! Дома сейчас дождь, потому что утро – каждое утро в это время года идет дождь. А мама варит кашу. А сестренки…

– Да бери уже еду, эй! – Второй толчок локтем вернул Пипу Мумуш к жестокой реальности.

Пипа отрешенно кивнула и сделала шаг к едораздатчикам. Их было очень много – длинный ряд. И единственное, что было понятно, – огоньки. Почти на всех – красные. Но вот и зеленый. Под ним стояла тарелка супа. Пипа попыталась взять ее, но она не бралась, рука ткнулась в стекло, пройдя тарелку с супом насквозь. Жиза заметила, прыснула:

– Хи-хи! Это образец. Они все голограммы, то есть ненастоящие. Ты что, не видела, как я еду набираю?

Оказалось, Пипа не видела. То есть вроде и видела, но не поняла и не запомнила.

– Ну ты тупа-а-я! – выдохнула Жиза. – Смотри еще раз!

– Какая я?

Пипа не поняла, что значит «тупая». Тупым может быть нож или ножницы. Может, она тупая, потому что не может разрезать стекло и взять еду?

– Смотреть будешь?! – Жизель почти перешла на крик, три девчонки за столом слева захихикали, темненькая – противнее всех, скрипучим голосом.

Пипа вздрогнула и стала смотреть.

– Смотри внимательно, а то так и не научишься!

«Как можно научиться, если просто смотреть? – удивилась Пипа. – Можно научиться после укола мудрости, когда спишь. А когда не спишь, тогда не спишь и…»

– Ну что, поняла? Или тебя палкой по башке долбануть надо, чтобы дошло?

Пипу бросило в жар. Палкой! По голове! Да, правду люди в их деревне рассказывали! В Фтопке все-таки бьют палками по голове и требуют невозможного! Ей конец.

– Поняла?!

– Не поняла.

Противные девчонки заржали в голос. И еще кто– то засмеялся, кажется, толстяк.

– Смотри! Еще! Раз! Берешь тарелку! Ставишь сюда! Да, прямо на голограмму! Да, она при этом исчезает! Нажимаешь на эту кнопку! Тут всего одна кнопка, одна! Нажимать умеешь? Вот и жми!!!

Пипа вдруг вспомнила давнюю-давнюю сцену, из детства. Это было в те времена, когда у нее было всего, кажется, только семь уколов мудрости. А у ее брата Мамаша вообще только три, вот какой он был глупый. Однажды Мамаш проснулся раньше обычного и спустился на кухню. И Пипа научила его самому класть себе кашу. Научила же! Значит, можно учиться и просто так, без уколов!