Уровень Ки-До

— Однако, первейшим условием для Человека являются движения: «утра», «дня», «вечера», «ночи». Это то, что я назвал: Радостным яном, Яном Трех Богатыре, Освежающим инем, Солнечным инем. Более того, «утро» и «день» — это ян. Так молятся ввысь, восхищаются, радуются, как дети. «Вечер» и «ночь» — это инь. Так умиляются, размышляют, плачут, смеются. Телом при этом создается четко два противоположных положения. Смотрите.

Я выпрямился, потянулся, возвел руки к небу, поставил себя в позы танца Шивы. Затем сложил молитвенно руки на груди, опустил голову и грудь, преклонил колени.

Андо и Оцуки согласно закивали головой.

— Иные движения совершить я не мог, иначе «поломаю» связи во внутреннем Космосе, между органами и заболею.

Оцуки засмеялся.

— Да, ты действительно, не можешь одновременно наклоняться вперед и назад, — сказал он.

— Не забывай, Оцуки, что есть психика и миропонимание, которые могут дать тонизирующие и противоречивые сигналы. «Так выбрасывать кровь в тело или всасывать ее?» — будет находиться на распутье печень, не зная какому подчиниться сигналу. На неудачу идет инь — сигнал, но побуждение к действию, идущее от мировоззрения, дает ян — сигнал. Во внутреннем мире будет война.

Андо опустил голову.

— Я всегда ориентировался на характеры, а Оцуки на боевые искусства. Может быть по этому он здоров, а я болен, — сказал Андо. — Но тогда получается, что гороскоп не учитывает энергетическое движение.

Мы некоторое время молчали. Я живо представил себе социальное тело, а затем мировоззренческое тело.

— «Как я раньше на эту тему не подумал. Люди мешают сами себе. Во внутренее тело они дают противоречивые сигналы и там начинается война между органами и функциями органов. Во внешнее тело тоже даются противоречивые побуждения».

Я пошел к крылечку и сел на него. Мыслить как все я не мог. Во-первых, я знал, что это только лишь конструкция на нейронных клетках мозга, прошедшая свою первую реализацию — в мышцах речевого аппарата. Реализацию в других мышцах еще предстоит совершить. Сначала это будет Мантра Йога, Цигун… Во-вторых, эта конструкция стопроцентно адекватно только в себе, то есть нейронной среде. Хорошо сочиняет мозг, но увы… На поверку встанут Космосы, внутренний и внешний. А это другие среды. Не нейронные…

В сторону города протекал арычек с камушками и живой травкой, обрамляющей его. Пчелы суетились по сырому песочку. Я стал «нагнетать» инь во внешнем теле. Хотя ярко светило солнце, пчелы замедлили свои движения и стали отодвигаться от сырости. Они реально чувствовали наступление «вечера». Оцуки внимательно наблюдал за мной. Казалось он понимал меня. Андо был погружен в раздумье. Я создал глубокую «ночь» и пчелы, как парализованные застыли на месте. Оцуки подошел, вытянул руки и сосредоточился. Пчелы продолжали спать. Он сел в Ваджрасану и стал медитировать. Я почувствовал, что он ждет подсказку.

— «Вот тебе уникальный случай», — вошел я в затруднение. — Пчелам я обязан продолжать держать «ночь» и в это же время Оцуки нужно подсказать «утро».

Оцуки ждал.

— «Нужно отказаться от связи с мышечно-сухожильной сферой», — мелькнуло в сознании. Однако попытка в инь «ночи» включить ян «утра» повела к спазмированию тонкого и толстого кишечника.

Осталась только надежда на степень воспитанного Сознания. Я сделал еще одно движение в Пратьяхаре: устранил связь с органами.

«Мышление» и поиск шел в энергетических процессах. Только Единству Сознания удалось соединить противоположные телесные и физиологические инь-ян.

Вдруг Оцуки издал крик, взлетел на ноги с распахнутыми руками и вытаращенными глазами. Он был близок к трансу. Застыв на несколько секунд, он рухнул на землю. Пчелы разлетелись. Я опустился на колени и заплакал. Не контролируемое внешнее тело со стороны внутреннего Космоса оказалось способным компенсировать себя в себе. «Утро», которое получил Оцуки в виде ян-поля, превысило его возможности. Это можно было понять по поведению пчел, которых словно обожгло палящим солнцем. Внешний мир в своем теле тоже содержит инь и ян «органы» инь и ян связи.

«Придется людям объяснять образами внешнего тела, так как внутренний Космос они не зрят», — выпрямился я и встретил удивленный взгляд Андо.

— Я не готов разговаривать с вами. Мне нужно подумать, — сказал я ему и пошел в горы, — Оцуки не трогай. Он придет в себя сам.

— «Как я могу разговаривать там, где такой страшный разрыв. Там даже сами слова для меня условные,» — посмотрел я с чувством на жаворонка. Он встрепенулся и ответил мне точной комбинацией и последовательностью движения поля, соединенного со звучанием голосовой мышцы. Но вдруг последовательность «зазвучала» противоречиво. Я остановился: «Кажется больной».