Уровень Ки-До

— Внутренний Космос теперь закрепляется, — рискнул я продолжить такую технологию мировоззрения. — Он является «пробным камнем» и инструментом. Там, где внешнее тело попадает в соответствие внутреннему, не будет «удара». Здесь будет естестественное сохранение. Теперь, я надеюсь, понятно, что во время сна и в любой другой форме инь, идет решение задачи введения в Едиинство сохраненных частей с «вмятинами».

Внимание Андо стало притупляться и я решил дать передышку. Минут десять назад нам вынесла одутловатая женщина чай. На ее появление я быстро «прощупал» причину одутловатости. Обвоженность. Утолщенность ног. Влага сохраняется в теле, как застарелый инь, как средство размягчения. «Слоновость» ног мешала ей двигаться. Тело было грузным в ян из-за сохраненного инь.

Несколько раньше, как только заметил это, я, тонизировал ян в ее тазобедренной части и она теперь, как утка, ныряла в стоящий невдалеке деревянный туалет. Всякий раз вид ее был удивленный. Теперь она села на крыльцо и разглядывала худеющие ноги. Она поглаживала их руками, и заглядывала на них сбоку, не веря своим глазам. Ей хотелось обратить на это диво внимание Оцуки и Андо, но она не смела вмешиваться в беседу. Оцуки заметил волнение женщины. Лицо ее становилось сияющим. Она встала и легкой, но твердой походкой прошла по двору.

Оцуки тут же посмотрел на меня и сказал:

— Тебе незачем заниматься словами. Ты большой властелин Ки.

— Нет, Оцуки Сио, «клетки» моего внешнего тела не должны питаться дармовыми подачками. Это постыдно.

— Поэтому ты не помогаешь точно также Андо?

— Да. С Андо больший спрос и большее к нему уважение. Я не могу оскорбить его подачкой.

— Но Андо страдает.

— Я вижу и стараюсь ему помочь более существенным образом.

Оцуки и Андо удивленно посмотрели на меня.

— Для Андо я, как и Оцуки, это всего лишь часть его внешнего тела. Солнце, небо, общение с нами — все это как иглы втыкаются в его тело. За счет этого идет движение в его внутреннем Космосе. Пока эти «иглы» ведут к зауживанию жизненного пространства, то есть к болезни. Изо дня в день он «втыкает» их в себя одинаково. Так отстроено его восприятие. Результат в виде болезни должен был бы заставить размягчить, размыть, стереть убийственный путь. Но Сознание Андо не имеет той способности, которая на первое место ставит не служение ранее построенному, а результат контакта двух Космосов. Размягчение и поиск должны царствовать внутри по отношению к внешнему. Что касается внешнего, то чуткое, затаенное восприятие его должно заменить все мировоззренческие догмы.

— Война разрушила все жизненные устои Андо… — начал Оцуки, но я его прервал.

— Нет. Она их укрепила в худшем смысле. Посмотри на те тополя, — я показал на солнечные фигуры, потряхивающие веселой листвой. — Андо видит в них не тополя Талгара с их содержанием. Он вытягивает из них ту часть, которая отливает Японией. Он засушил Японию и ищет ее здесь. Он галлюцинирует, так как поит и насыщает его теперь уже иное содержание. Но он не способен его переварить. Морковь и чеснок здесь знают Талгар. Вода и воздух здесь содержат Талгар. Бери их! Но брать не чем.

Я замолчал, посмотрел на счастливое лицо женщины и сказал:

— Подачка не изменит ее Сущность. Андо знает Дзен в его культуре отлично понимает меня. Следвовательно он способен изменить мировосприятие так, что те же самые морковь, чеснок, воздух, вода и мы с тобой будем давать ему здоровье при каждом соприкосновении с ними.

Андо и Оцуки понимали меня так, что я мог бы и не говорить так сложно. Значительно важнее изменить все части Сущности человека в сторону жизни, чем поставить ему подпорку в виде подачки.

— Подпорка, подставленная садовником под перегруженную яблоками ветку в урожайный год, спасает и дерево, и яблоки, — ответил словами Оцуки, так как между нами установился тот контакт, когда слова вливаются в общее русло информационной связи и теряют свою главенствующую роль. — Впрочем, я тебя отлично понимаю.

Андо подкинул несколько веток в печку и чайник весело зашумел. Оцуки выплеснул прежнюю заварку из чайничка и поставил его разогреваться на плиту.

— Чтобы скорее находить общее, мы тебе тут тоже кое-что приготовили, — сказал он и достал из кармана несколько листков бумаги.

— Ты принадлежишь году Змеи. Характер у тебя мудрый и сильный. Многие будут ошибаться, глядя на твою мягкость, молчаливость, доброту. Они будут считать тебя слабовольным и послушным.

Я улыбнулся. Всего в километре отсюда были цыгане. У них свои слова. Они не знают Дзен, но характеры людей для них — поле, на котором они находят свое пропитание. Дина сейчас, наверное, беседует со старухой: одна видит все с позиций утра, а другая — заката жизни.