Уровень: Магия

Свечение она увидела еще до того, как распахнула створки упаковки, и почти сразу же перестала дышать; пальцы же, напротив, задвигались быстрее. На ее памяти лишь один объект, точнее, совокупность нескольких объектов испускала подобный свет — нежный и золотистый, ни с чем не сравнимый. Золотой лес.

И точно, в коробке лежал покрытый тонкими жилками, словно вырезанный из золотой пергаментной бумаги листок. Тот самый золотой листок с одного из тех самых деревьев — она часто видела их во снах…

— Майкл… — прошептала Марика потрясенно, на этот раз совершенно уверенная в имени отправителя.

Тонкий стебелек, зажатый между большим и указательным пальцами, медленно вращался, а вокруг, на бумагу, ленту и стол, лился неровный желтый свет. Как елочная игрушка, как гирлянда, нет, как волшебный фонарик — Марика никак не могла подобрать подходящего сравнения, пока ее глаза рассматривали тонкие прожилки, а разум отказывался верить, что руки держат то, что держат.

— Значит, ты помнишь, да? — Какой он сухой, но живой на ощупь, какой приятный — Марика коснулась листика подушечкой пальца. — Значит, ты думаешь обо мне… А я о тебе тоже, ты знаешь об этом?

* * *

Он редко приходил сюда, еще реже позволял себе стоять здесь и уж точно никогда раньше не касался ладонью пилона.

Над головой сияли звезды, деревья притихли — ни шороха, ни звука.

Сердце Магии. Он один знал, что этот странный столб есть сердце самого загадочного в мире Уровня.

Темнел над головой небосвод, солнце давно скрылось за горами, похолодало. Неторопливо выползла из своего убежища наблюдательная луна и теперь медленно ползла, перечеркнутая темными силуэтами веток, куда-то к западу.

Майкл прислушался: тихо. Старинный камень холодил ладонь, колол ее шероховатостями, оставлял на подушечках серую, почти невидимую, словно пыльца, пыль.

— Пилон…

Он никогда раньше не позволял себе обратиться к нему напрямую, и он был единственным человеком, кто знал: никакие семечки не нужны. Это антураж, бутафория. Магия всегда слышит, без исключения, и для этого не нужно приходить на поляну, не нужно закапывать что бы то ни было; но ритуал есть ритуал, он вносит значимость, подчеркивает важность и является знаком уважения от просящего.

— Помоги ей вернуться сюда. Если она, конечно, сама того хочет. Я…

Он запнулся и не смог сразу продолжить — не нарушает ли он чужую волю? — затем собрался и договорил:

— Я был бы рад. Да.

Отнял ладонь, опустил руку, посмотрел вдаль. Имеют ли значение его слова? Его просьбы? Его позывы? Повлияет ли это на судьбу? И вздрогнул, когда сзади раздался хриплый звук, похожий на обычное кошачье «мяу».

Резко обернулся и увидел сидящего в метре от себя сервала. Усмехнулся, понял, что все-таки успел напугаться, и покачал головой.

— Что? Ты тоже был бы рад, если бы она вернулась?

Арви, освещаемый лунным светом и оттого казавшийся серебристым, кивнул.

Майк улыбнулся: все никак не мог привыкнуть к странной особенности животного кивать, как человек.

— Тогда и ты проси.

Он сказал просто так, не думал, что кот попросит, но через секунду раздалось второе «мяу», на этот раз тоскливое и протяжное.

* * *

Засыпая, Марика смотрела на лежащий на тумбочке лист. С ним был не нужен ни ночник, ни прикроватная лампа: мягкий свет струился то ровно, то чуть колыхался волнами, то начинал заворачиваться в спирали. Если столько света дает один лист, то как же сильно, должно быть, светится ночью весь Золотой лес? Наверное, там не бывает ночи, там всегда день, тепло и уютно.

Одна единственная мысль пульсировала и обходила разум по сотому кругу, словно бессменный вахтер: как найти путь назад? Как сделать так, чтобы дом Изольды вновь возник на карте? Как отыскать пропавший сайт Комиссии?

Как? Как? Как?..

Сегодняшний подарок убедил Марику в одном: она обязательно это сделает — найдет путь назад. Потому что ее там ждут. И потому что в этом случае любое «как» становится неважным.

Глава 15

Чай этим утром казался вдвое вкуснее. Как и кусочек нежной лимонной запеканки, укутанный в сметану.

Когда она вернется… нет, когда они встретятся… нет… когда она найдет путь назад, то поначалу будет кем угодно: ученицей, просто наблюдателем, немой тенью у костра. Лишь бы только найти способ уходить и снова возвращаться на Уровень! И тогда она будет сначала силуэтом, безмолвной впитывающей знания губкой, будет бродить по дорожкам (ну, хоть иногда!), а вечерами, как и в былые времена, ставить палатку и прислушиваться в темноте в ожидании звука шагов… А потом обязательно будет костер и обязательно будет разговор.

И они поймут, все поймут в конце концов… Поймут как-то правильно, неспешно и вовремя. Что их тянет друг к другу… Что им интересно вместе, что пока они вдвоем, мир почему-то кажется ярче. И, может быть, дадут этому всему шанс… Шанс чему-то волшебному.

Марика ела и мечтала, мечтала и ела. И снова мечтала-мечтала-мечтала. От запеканки остались лишь крошки и сметанные разводы на тарелке, от чая — плавающие на дне листики, а она, не переставая, все грезила о Магии.