Уровень: Магия

– А я собираюсь повесить свой рюкзак на спину и прыгать с ним. Вам советую сделать то же самое, – огрызнулась Марика, в которой всколыхнулась нешуточная злость за то, что ее без спроса решили впрячь в коллективное рабство.

– Неужто помочь сложно? – раскудахталась Лизи, всплеснула руками и принялась купаться в молчаливой поддержке товарищей, оглядываясь на их лица.

– А то, что я вам уже помогла найти спуск, это не в счет?

– Вот вредная… – пробухтел Рон, и Марика, смачно бросив ему: «Да пошел ты», – развернулась, быстро подошла к краю и спрыгнула с обрыва на первую, расположенную ближе всех ступень.

Сердце колотилось глухо и быстро, а когда рядом на четыре лапы приземлился Арви, вообще едва не выскочило из груди. Однако гнев придал сил и отодвинул на задний план страх.

– Пойдем отсюда. Да, кот?

Вместо ответа сервал ловко перескочил на следующую плиту, оглянулся и мотнул хвостом, ожидая попутчицу.

С осторожностью сапера перебираясь ниже – где-то сползая, где-то перешагивая, а где-то перепрыгивая, – она безостановочно бубнила по кругу одно и то же: «жирняк хренов», «святоша чертова» и «чтоб я еще раз вам помогла…».

От неудачных приземлений кожа на ладонях поцарапалась, колени саднили, а спина ныла, так как два раза Марика завалилась прямо на рюкзак. Вокруг что-то крошилось, сыпалось, срывалось вниз, а впереди молча звали за собой желтые кошачьи глаза. Назад оглядываться не хотелось – пусть карабкаются как хотят. Ловят свои проклятые пожитки и костерят ее на чем свет стоит…

Хоть бы простое «спасибо» сказали. Так нет же! Выставили бессовестной, крайней и лысой. Дашь человеку одно, а он тут же сядет тебе на шею, свесит ноги и запросит большего.

Тьфу, а не люди! Зря только ввязалась.

Казалось, прошло часа три, прежде чем земля начала приближаться. К этому моменту Марика устала так сильно, что готова была распластаться на очередном камне и лежать без движения сутки, глядя на лысый утес.

– Не могу уже, Арви… Не могу.

И тогда, слыша знакомый голос, убежавший вперед сервал возвращался и принимался ждать, пока увалень-человек соизволит подняться и совершить очередной рывок вперед. Коту спуск давался легко, почти играючи, и застывшая поза пятнистого проводника часто выражала скуку.

– Да иду я, иду…

С последней плиты, расположенной у земли, Марика скатилась кубарем – подвели гудящие, как заводские трубы, ноги. Оказавшись на земле, вместо того чтобы подняться, она стянула с плеч рюкзак, положила на жесткую ткань голову, пробормотала: «Дай мне чуть-чуть отдохнуть», – и закрыла глаза.

– Не знаю, как ты, а я жрать хочу, как волк. Знала бы, что это так муторно, хоть бы поела.

Они шагали сквозь темнеющую чащу – девушка и кот; трещали под подошвами сапог тонкие веточки.

Она проснулась от того, что Арви лизал ей ладонь. Дернулась, сначала испугалась, затем сообразила, что это «свой», и успокоилась, задышала ровнее. А минуту спустя кое-как сумела подняться.

Занялся тлеть закат, солнце ушло к горе, резко погасло в лесу освещение.

– Как думаешь, дед сумел перепрыгнуть через проломы?

Тишина в ответ.

– А эта дура, поди, не свалилась. Такие, как она, никогда не срываются вниз, даже если толкнешь. Хотя грех так думать.

Арви семенил чуть впереди. Марика так и не поняла, кто из них выбирал дорогу, но сверяться с картой было лень.

Несмотря на ворчливые реплики, она все-таки волновалась: путь трудный, не упал ли кто? Страшно о таком думать. Может, стоило остаться и помочь?

Вздох. Хруст веточек под ногами, похолодевший вечерний воздух.

– Может, остановимся, поедим?

Кот бросил на Марику короткий взгляд и побежал вперед.

– Как скажешь.

Она, спотыкаясь, поплелась следом.

Они познакомились в том самом дорогом ресторане, где столики бронировались за месяц вперед, а стены блестели так, будто в выкрашенный бежевым бетон инкрустировали тысячи дробленых бриллиантов. За ужином, куда Железный Альберт, расщедрившись, пригласил и нескольких сотрудников.

Она заметила Ричарда сразу. Его невозможно было не заметить. Не человек – магнит для притяжения богатства, король с мягкой улыбкой и парящим вокруг ореолом невидимых купюр. Хрустело все: толстая пачка банкнот в бумажнике ручной выделки, крахмал белоснежной сорочки, крабовые ножки, откуда он точным и элегантным движением доставал ножом белое нежное мясо, хрустел вокруг даже воздух.

Конечно. Первый и главный инвестор канала «Норд-ТВ». Альберт заискивал и лебезил, как цирковой песик, смеялся непривычно громко, следил за тем, правильно ли держит в руках столовые приборы.

Марика тоже следила. Потому что на тот момент едва ориентировалась, какой нож и вилку следует взять, а посему в приближающегося официанта ей хотелось кинуть гранатой. Ведь новый официант – новое блюдо, а значит, новая пытка в борьбе с недающимся этикетом.

Тот ужин она запомнила еще и потому, что Ричард – великий, недосягаемый, до неприличия богатый Ричард – не сводил с нее глаз. И она краснела. Путалась в приборах, роняла на скатерть оливки, слишком часто терла губы салфеткой и постоянно одергивала себя за ерзанье на месте.