Уровень опасности

– Ты мне еще указывать будешь. У меня после тебя на холодильный завод визит, по дороге отойду. Так вот, информации пока нет, а это за то, чтобы она вообще не появилась. Может, поддержишь? Вот так-то лучше. Давай. Но один человек в Москве сказал, что заходить будут через окружение, а конкретно – через меня и через Головко. Заходить будут жестко – уголовное дело, показательный процесс, коррупция, все дела, а потом ему предъявят, ну и он сольет, напишет, чего там полагается, по состоянию здоровья или еще чего. Вот такие дела, Игорек.

Дела были похожи на правду. Так оно делалось в других местах, поэтому особого смысла менять отработанную схему не было. Везде она работала, потому что везде была коррупция, и чтобы найти ее, в отличие от грибов-трюфелей, не нужны были специально обученные свиньи. Вполне можно было обойтись обыкновенными, потому что цвела она пышным цветом на каждой помойке.

– То есть ты думаешь, что заходить будут через нецелевое расходование, через девяносто четвертый указ и так далее?

– Да.

– И, может быть, теперь ты вспомнишь, сколько раз я тебе говорил, что не хер так борзеть, что надо тебе и твоей банде умерить аппетиты. И последний раз я тебе говорил это всего два месяца назад, и что ты мне ответил? Чтобы я расслабился, что это твоя тема и ты ее по-любому закроешь. Было?

– Было, блядь, было, – выплюнул в него Борис и в пьяной усмешке скривил губы. – Было, и чего теперь? Тебе там тоже кусок немалый достался.

– Он мне на хуй не был нужен, этот кусок, – мрачно ответил Игорь Васильевич, как никто другой понимая слабость этого аргумента – что в этом разговоре, что в любом другом, которые, судя по всему, не за горами. А раз аргумент слабый, то лучше про него просто забыть.

– Но ты же взял, нужен он был тебе на хуй или нет, – добавил вдогонку Борис. И это была истинная правда. Взял. И за это, возможно, придется вскорости заплатить по полной. И некому будет объяснить, что другие берут несравненно больше, что люди на отдых один денег тратят больше, чем ему досталось тогда или в другой раз. Потому что это никому не интересно. Он оказался на неосвещенной солнцем половине площадки, и это его личная проблема. «Нельзя же всех сразу пересажать, – ответит ему главный судья. – Вот сначала этих зачистим при помощи тех, а потом тех при помощи других. Виноваты-то все, а уж кого первым брать, это дела такие, как карта ляжет. – И что, ничего мне не простится, что зла никому не делал, что жена, что дети, что все устроено так, что по-другому и нельзя было? – Ну, Игорь Васильевич, умный же ты мужик, сам подумай, что говоришь, ведь сверху-то и не видно – со зла ты или не со зла, а жена и дети – так они у всех жена и дети, а вот что по-другому нельзя было, так это даже и слушать не хочется. По-другому можно всегда. Этот выбор есть всегда, и ты его сделал раз, сделал другой, потом получилось, что и выбора нет. Но он и тогда был. Давай лучше другую какую-нибудь защиту придумывать».

Выбор был всегда, и Игорь Васильевич всегда это знал. И дальнейшее развитие событий ему было понятно не хуже, чем будущему дознавателю. Будут доказывать факт взятки. Туда же подтянут московского дистрибьютора, который на разнице в ценах обеспечивал наличные, оставляя себе небольшой процент. Получится у них преступная группа. Дистрибьютору легкий испуг, если даст нужные показания, и утаптывание по полной программе с учетом всех его таможенных и налоговых вольностей, если нужные показания дать откажется. Деньги Игорь Васильевич брал сам и сам же отдавал Борису, который им, собственно, и нужен. Председатель тендерной комиссии получал не от него, так что по сути, если упереться, ничего он не докажет. Есть, конечно, вариант упереться, но больно уж интересы у всех разные. В любом случае завтра надо начинать чистить в офисе документы и компьютеры. И надо ехать в Москву разговаривать с дистрибьютором – знали они друг друга больше десяти лет, доверие было полное, но как получится на этот раз? Слишком мутные времена и слишком тяжелая тема.